"Вокруг работы АТФ создается неправильная аура". АТФ – глазами председателя совета директоров Валерия Криволапова

Вокруг Архангельского тралфлота  в последнее время немало легенд и мифов. Но есть человек, которому государством предписано знать все, что на самом деле происходит на предприятии. Это председатель совета директоров АТФ Валерий Викторович Криволапов.

- Валерий Викторович, вы встали во главе совета директоров АТФ в очень непростое для флота время. И, как нам стало известно, сохранили за собой  этот статус и после ротации совета директоров. Что в море и на берегу  – мы знаем. А что там, «наверху», какой видит ситуацию с Архангельским тралфлотом его руководящий орган?   

-Вокруг  работы Архангельского  тралового флота создается какая-то совершенно непонятная  неправильная аура.

В мае 2012 года, когда я стал  председателем совета директоров АТФ, среди  первых моих вопросов к   Росрыболовству был следующий: «А что тралфлот  делает в Намибии?» « Это демонстрация флага», - сказали мне. «Там китайцы, Родина-мать в опасности…» Хорошо, но кто должен за это платить?

Проходит год, идет совещание совета директоров, на котором рассматриваются итоги работы тралфлота, в том числе и в Африке. И вдруг тот же представитель Росрыболовства говорит:  «А что вы вообще там,  в Намибии, делаете?»

Юрий Павлович  (Ред.- Никулин, гендиректор АТФ) чуть в обморок не падает:

-Так это ж вы нас туда посылали!

- Мы? Вас?

Помните, приснопамятное, про афганцев: «Мы вас туда не посылали!»

Так и тут.

Предыстория… Десять лет назад украли  мошенники у Архангельской базы тралового флота три самых больших и современных траулера. Арестовали суда в Африке, где те вели промысел, и начали использовать на износ. Но это не помешало государству в 2004 году, при формировании уставного капитала ОАО «Архангельский траловый флот» (правопреемника АБТФ) внести в него и данные траулеры.

В 2008 году происходит квотонаделение по историческому принципу и, соответственно, АТФ получает квоты исходя из фактического вылова.

Но тут государство решает: возвращаем еще три траулера из мавританского плена.

- Хорошо, но что мы будем этими судами ловить?

- А не важно. Возвращаем и все, они Родине нужны.

Никулин «бился в кровь». С ФСБ, при поддержке МИДа вернули три  траулера, ура! И что?

Пароходы убитые, мертвые. На совете директоров: давайте деньги выделять. А тралфлот только-только вышел из кризиса. Отремонтировали. И что делать с этими траулерами?

Росрыболовство: идите в Намибию, там все будет замечательно.

Пришли в Намибию. И что? Межправсоглашения дождались, но квот оно не предусматривает. А отступать уже некуда, на Север эти пароходы не поднимешь – ремонтировали   под  промысел  в южных широтах. Пришлось работать по коммерческой квоте, да еще и с требованием о половине экипажа из местных жителей. А они ни то, что в море не были,  ни один из «работников» ни читать, ни писать не умел.   И после всего этого нам говорят: какие же вы бизнесмены…

Простите, а мы в какой стране живем, в чужой или в нашей? Представьте себе: руководитель ФАР в ранге министра говорит руководителю предприятия «иди туда», а тот в ответ -  «не пойду», гордо выставив ногу, как Киса Воробьянинов.  И где будет этот руководитель?

Ведь Юрий Павлович предлагал: давайте  эти суда отдадим научным институтам, они им нужны. Ну, что вы… Как можно государеву собственность разбазаривать.

И вот у нас 21 траулер на 84 тысячи тонн квоты в год.  Давайте делить, чисто арифметически. Сколько получается? Четыре тысячи тонн на судно?  На  «Моонзунд»? Так это даже не смешно. При таком раскладе его модернизация  просто никогда не окупится.

У нас в  архангельском  порту с конца 90-х стоят шесть ПСТ, на них березы растут. Мы на совете директоров предложили: давайте реализуем эти суда. Нельзя, государева собственность! Но ведь речь не о том, чтоб все распродать и, купив два Стеркодера,  облавливать ими рыбу. Просто на 84 тысячи тонн квоты 10 траулеров  – выше крыши. И не потому, что мы хотим избавиться от рабочих мест и как-то ущемить Архангельскую область. Даже не в целях погашения  кредитных обязательств. Ну, просто физически они не нужны. Давайте будем эффективными.

Нам говорят: должно быть решение Росимущества, которое необходимо потом провести через Росрыболовство. Словом, процедура эта настолько долгая, нудная и неинтересная, что ею просто никто не хочет заниматься. ( Может, я как чиновник и не должен был этого говорить, но все-таки скажу).  Актив оценен. Цифра зафиксирована. И вдруг появляется какая-то группа людей  во главе со мной (не побоюсь этого слова), которая говорит: а давайте что-нибудь продадим. В ответ: ради Бога,  не надо!  Если мы сейчас что-то продадим, это надо будет из актива вынуть.  Вот пройдет приватизация, и пусть у нового собственника голова болит.

Позиция государства, как собственника, совершенно инфантильна – абсолютно ничего не делать. Если  у тралфлота  все хорошо  – это мы молодцы,  если плохо – он сам виноват. Но ведь АТФ – единственный государственный рыбопромысловый флот.  Ну и наделите его  какими-то немыслимыми квотами! А если кто-то будет возражать, скажите: это государево предприятие, ему столько, сколько считаем необходимым.

Так нет, всем ровно.

- Получается, с точки зрения управления, приватизация для АТФ – благо?

- Сейчас  решения совета директоров  должны быть утверждены  теруправлением Росимущества,  органом госвласти.  И эта многоступенчатая система управления приводит к тому,  что управления-то нет. Гендиректор рулит оперативными вопросами, а все стратегические вопросы глохнут. Я считаю, либо государство должно дать совету директоров  некие новые полномочия, либо предприятие действительно лучше отдать в частные руки. Но сделать это так, чтобы государство хоть немножечко, но продолжало держать руку на его пульсе. Путь это будут пять пунктов или два, но у государства должна быть возможность сказать бизнесу: алло, ребята, не увлекайтесь.

- Вы о соглашении области с инвестором?

- То, что прописано областью, это разумная достаточность. Глубоко убежден, что предлагаемое соглашение – очень правильный шаг.

В октябре Ольга Константиновна Дергунова, глава Росимущества, проводила открытые слушания по приватизации АТФ. Так вот она тогда хорошо объяснила, в чем разница между тралфлотом и Сбербанком. У Сбербанка  отчуждают 15 процентов акций, и это никак не влияет на людей. А в ситуации с тралфлотом еще как влияет. Поэтому  приватизировать АТФ нужно очень аккуратно.

Лично я на исход приватизации повлиять не могу никак, поэтому вправе высказать свое абсолютно необъективное мнение. Я - категорический противник того, чтобы в этой процедуре принимали участие мурманчане.  Я сам долгое время служил в Мурманской области, бывший офицер-подводник, и Мурманск для меня – не последний город. Мурманчане, чтобы ни говорили, все равно к себе флот утащат. Мурманск – это за угол зашел, вот тебе и Мурманск, как бывший штурман говорю.

А если придет инвестор, не связанный с Мурманском,  он вынужден будет оставить флот в Архангельске. У него нет готовой инфраструктуры на чужом берегу.

- А пяти лет, пока действует соглашение с инвестором, хватит, чтобы  «прорасти» в Архангельске?

- Смотрите: собственник пришел, вложил деньги, причем, не только в инфраструктуру флота, но и в область. А через пять лет – на другое место? Чтоб снова вкладываться?

Давайте посмотрим на мой любимый Мурманск. Там сколько флотов? И «Карат», и «Робинзон», и Мурманский тралфлот, и СЗРК. А в Архангельске  тралфлот  практически один. 70 процентов объемов рыбопродукции …  И новый собственник АТФ – это и царь, и бог, он тут рулит.  А в Мурманске он станет одним из многих.

Мне представляется, что приобретая тралфлот, ты берешь  не бизнес в чистом виде, а целую инфраструктуру. Не зря Алексей Коротенков, глава областного агентства по рыбному хозяйству, говорит: у нас  в тралфлоте на тысячу рыбаков  идут три плюсом. Тут тебе и мамки, и детки. И обслуживающие структуры, которым тралфлот работу дает. Ты понимаешь, что вместо отцов на флот придут сыновья, а дочки – на рыбзавод.  Ты получаешь перспективу на многие-многие годы. Не то, что взял деньги, рубанул и убежал.

Невыгодно тралфлоту находиться в Архангельске, когда считаешь пароходами. Но мы ведь должны считать людьми…

Маймакса, Соломбала – это не слова, это символы. Как Курская дуга. Это понимание: там флот, там рыба. И вдруг мы сейчас раз и отдадим, отправим флот в Мурманск. И там все будет хорошо.

Только нельзя государство разбазаривать.  Представьте: тралфлот взяли и убрали. И что будет  с Архангельском?

Интервью вела Нина Зеленина, редактор газеты «Рыбак Севера».