Россия готова порвать с «узаконенным браконьерством»
Один из пойманных браконьеров оказался автомехаником по основной профессии. На работе за год он зарабатывает двести с лишним тысяч рублей в год, в то время как браконьерский промысел дает ему 450 тысяч. Он считает, что иначе семью не прокормить, поскольку на ее содержание приходится тратить не менее чем 40 тысяч рублей в месяц.
29-летний Костя живет в деревне Усть-Большерецк в 200 километрах от Петропавловска-Камчатского и с самого окончания школы зарабатывает исключительно браконьерством, повествует Asahi Shimbun. Его доход около 500 тысяч в год, и треть при этом он отдает своей матери, которая не в состоянии прожить на пенсию. В этом году его уже 15 раз ловили на браконьерстве, он выложил около 100 тысяч рублей штрафов. Поскольку у него все еще остается неуплата в 30 тысяч рублей, он намерен продолжать незаконный промысел и холодной зимой.
Жители деревни недоумевают, как можно прожить, если при самой хорошей работе зарплата составляет 20 тысяч рублей в месяц, а коммунальные платежи – 15 тысяч, передает корреспондент японской газеты. В советские времена в деревне было развитое сельское хозяйство, а для организации находящегося неподалеку рыболовецкого колхоза собирали людей со всей страны. После развала СССР тут появилось несколько рыболовецких фирм, однако работают они лишь в летние месяцы, а в последнее время предпочитают использовать дешевую рабочую силу из Узбекистана и других стран Средней Азии.
Глава деревни Хачатурян рассказал корреспонденту японского издания, что «браконьерство процветает, потому что работы нет, а рыба продается за большие деньги». К тому же если раньше в деревню поступали денежные средства, то теперь «компании перевели основное производство в Москву, и туда же уходят и налоги». Жители уверены, что «браконьерство дозволено ради выживания» и что, «пока есть покупатель, будет и браконьерство».
Газета, однако, добавляет, что в связи с незаконным выловом бьет тревогу Всемирный фонд дикой природы. Некоторые браконьеры стали применять жестокие методы, например, после извлечения высококачественной икры они выбрасывают рыбу со вспоротым брюхом в реку. Некоторые браконьеры ведут улов в больших масштабах с применением вертолетов, причем доход всего одной такой группы за три недели составил 10 миллионов рублей.
Особенно природоохранную организацию беспокоит прибрежный лов с применением дрифтерных сетей. «Из-за чрезмерного вылова в реках уменьшается количество рыбы, поэтому рыбоперерабатывающие заводы простаивают, и в результате увеличивается количество безработных, а значит, и количество браконьеров», - заявляет она.
Огромное количество лосося, краба, минтая и морского ежа, которыми славятся моря вокруг Камчатки, попадает в Японию, напоминает Asahi Shimbun. Она отмечает, что при этом каждый пятый краб и каждый шестой морской еж были выловлены незаконно. Ущерб российской рыболовецкой отрасли от контрабанды в Японию, Китай и Южную Корею оценивается более чем в 700 миллионов долларов.
Россия и раньше принимала меры против контрабандистов, однако из-за взяточничества в надзорных органах те с успехом продолжали игру в кошки-мышки против властей, рассказывает японское издание. Поэтому теперь решено было взяться за дело со стороны покупателя. Южная Корея уже заключила с Россией соглашение о совместной борьбе против браконьерства и контрабанды. Подобные переговоры ведутся и с Китаем.
Япония во время саммита АТЭС подписала соглашение о ввозе российских крабов исключительно по специальным свидетельствам. Глава Росрыболовства Андрей Крайний надеется, что таким образом «незаконному улову станет некуда деваться», рассказывает Asahi Shimbun. Скептически к этой инициативе относится журналист Маренин, занимающийся проблемой контрабанды на Камчатке. Он считает, что «соглашение будут обходить с помощью других стран, например Вьетнама».
Параллельно Россия намерена заниматься и развитием отрасли в целом. Например, сейчас российский минтай попадает в Китай, проходит там переработку и в виде готового продукта попадает на американские рынки. Российские власти хотят сделать так, чтобы переработка рыбы проходила на Камчатке.
Андрей Крайний выражает надежду и на японские инвестиции: «Хотелось бы, чтобы инвестировали в холодильники, в перерабатывающие заводы и прочую инфраструктуру». Правда, опрошенные газетой японские бизнесмены считают, что «ввиду неразвитости законодательства риск пока слишком велик».
