Кому выгодна "сельдевая лихорадка" ?

В отраслевых (и не только отраслевых) средствах массовой информации появляются публикации о катастрофической ситуации на рынке сельди. Что происходит? Что нас ждёт? Попробуем разобраться.

Отправная точка для мрачных прогнозов следующая – российский рынок сельди в этом году рухнет с 500 тысяч тонн до 220 – 250 тысяч тонн, потому что очень много тихоокеанской сельди уходит на экспорт. Предлагаю сначала проверить истинность исходного утверждения, а потом оценить достоверность прогнозов. Я с уважением отношусь к мнению коллег и считаю полезной настоящую дискуссию, основанную на фактах и логике.

Что такое – российский рынок сельди? Как его измеряют? В каких единицах? В тоннах вылова или в тоннах готовой продукции? Внимательное изучение цифр, которые используют коллеги, показывает: они соединяют несоединимое. Тонны вылова и тонны продукции. Это всё равно, что складывать тонны сырой нефти с тоннами бензина или тонны зерна с тоннами хлебобулочных изделий. Вот так возникает первое очень серьёзное искажение.

Предлагаю использовать для измерения объёма рынка единый показатель – тонну вылова. Для этого пересчитаем (с использованием технологических коэффициентов выхода продукции) импортные и экспортные поставки в живой вес. Ровно ту же методологию использует Росстат для оценки рынка рыбопродукции в целом. Конечно, как и во всякой методологии и в ней имеются спорные моменты, но во всяком случае именно такая методология является общепризнанной при оценке рынка рыбопродукции.

Так вот, если использовать общепризнанный измеритель, российский рынок сельдь «съёжился» с 2009 года на 40%. В 2009 году российский рынок сельди составлял 616 тысяч тонн, а в 2012 году – 371 тысячу тонн. Итак, рынок «сжимается», но скорость «сжатия» далека от катастрофичной. Не в два раза за год, а на 40% за три года. Это не одно и то же.

И тем не менее. 40-процентный спад за три года  – это много или мало? Некоторые утверждают, что это – кризис, беспрецедентный для рынка. Но для того, чтобы делать такие выводы, нельзя анализировать рыночные тренды за три – четыре года. Иначе возникает второе очень серьёзное искажение.

Давайте изучим историю российского рынка сельди с 1976 года (график 1).

График 1

Что мы видим на графике? Прежде всего – даже сейчас российский рынок сельди значительно больше по своему размеру, чем рынок сельди в СССР. В Советском Союзе объём рынка сельди превышал нынешний уровень российского рынка сельди всего дважды – в 1976/1977 годах и 1985/1987 годах (не случайно свожу вместе периоды за два – три года и объясню свою точку зрения чуть дальше). Если убрать две «пиковые точки», то с 1976 года по 1990 год среднегодовой объём рынка сельди в СССР составлял 250 тысяч тонн. С 1991 года по 2012 год среднегодовой объём рынка сельди составлял 450 тысяч тонн. Разница очень существенная.

Помимо разницы в абсолютных величинах имеет значение и показатель среднедушевого потребления. Численность населения в Советском Союзе вдвое выше численности населения в Российской Федерации, поэтому фактическое среднедушевое потребление сельди в современной России в три раза выше, чем в советский период (график 2). Получается, что «народная» рыба по-прежнему остаётся народной. Куда более народной, чем в советское время. Но и колебания среднедушевого потребления сельди тоже стали резче, чем в советский период. Чем это объяснить?

График 2

Итак, среднегодовой объём рынка сельди в России в течение последних двадцати лет составляет 450 тысяч тонн в пересчёте в живой вес, а «исторический минимум» рынка сельди за последние двадцать лет составлял 400 тысяч тонн. Причем рынок несколько раз опускался на самое «дно».  

Ошибка аналитиков, которые сейчас пугают рынок, в их «короткой памяти». Это третье очень серьёзное искажение. Они берут за отправную точку для своих прогнозов один год – 2009 год, когда объём рынка приближался к «историческому максимуму» (732 тысяч тонн). В 2009 году российский рынок сельди превысил 616 тысяч тонн, поэтому дальнейшее поведение рынка на этом фоне выглядит как самый настоящий слалом. Но посмотрите на картину шире: не с 2009 года, а с 1976 года. Что мы видим? Мы видим несколько «пиковых точек», которые рынок достигал за сорок лет, 2009 год – одна из таких точек.

На графике 1 хорошо видны «пиковый показатель» рынка в 1976 – 1977 годах, затем – в 1985 – 1987 годах, снова – в 1997 – 1999 годах и наконец – в 2009 – 2010 годах. Всякий раз после достижения рынком пиковых показателей эти показатели удерживаются не более двух – трёх лет, а затем неизбежно (!) происходит «сжатие» рынка. Как правило, падение с «вершины» рынка до его «подножия» составляет 50% от объёма рынка (можете проверить график). Иными словами, отечественный рынок сельди каждые десять – двенадцать лет проживает «цикл рост/сжатие»: сначала растёт, а затем сокращается наполовину. В настоящее время мы приближаемся к середине четвёртого цикла за последние сорок лет, следовательно, возможное «дно» рынка находится на отметке 320 тысяч тонн. На мой взгляд, рынок сельди не упадёт так низко – остановится на отметке 350 – 360 тысяч тонн. Следовательно, «сжатие» рынка по сравнению со среднегодовым уровнем может составить 23 – 25%, но не 50%, как     считают коллеги. 

Считаю возможным называть устойчивые и продолжающиеся в течение почти сорока лет волновые колебания рынка «длинными циклами рынка сельди». Почему длинные? Потому что продолжительность циклов выходит за пределы краткосрочного конъюнктурного анализа. Как мы убедились, конъюнктурный анализ рынка ограничивается горизонтом в три – четыре года, и по этой причине просто не видит длинных циклов.

Причина «длинных циклов», на мой взгляд, понятна. Они совпадают с колебаниями мирового вылова сельди. Все «пиковые точки» российского рынка сельди совпадают с «пиками» мирового вылова сельди. Россия является крупнейшим игроком мирового рынка сельди, но доля России зависит от уровня предложения (график 3). Когда вылов сельди в мире растёт, доля России в мировом рынке сельди возрастает до 20% (было даже 27%), а когда вылов сельди снижается, доля России в мировом рынке сельди сокращается до 10%. Это означает, что потребители ставят жёсткую границу     для цены. Если розничная цена на сельдь эту границу превышает – потребитель резко снижает покупки. Поэтому несмотря на значительные колебания объёма рынка розничные цены на сельдь меняются вдвое медленнее. Это третье очень важное искажение, которое допускают коллеги: они считают, что объём рынка и розничная цена движутся параллельно. Но это не так.

График 3

Зададим простой вопрос – почему российский рынок сельди сжимается, хотя вылов сельди на Дальнем Востоке растёт? На графике 4 хорошо виден  потенциал тихоокеанской сельди. Все предыдущие «пики» рынка были обусловлены значительным увеличением вылова тихоокеанской сельди. Получается странная закономерность, которая особенно проявилась в последние двадцать лет. Когда российский рынок сельди растёт – вылов тихоокеанской сельди ускоряет рост, но когда российский рынок сельди сжимается – вылов тихоокеанской сельди не тормозит падение, но и не ускоряет его. Почему так?

График 4

Это именно тот вопрос, который задают добытчики тихоокеанской сельди. Почему перерабатывающие и торговые предприятия европейской части России не увеличивают закупки тихоокеанской сельди во время падения рынка? Почему российский рынок не увеличивает спрос на тихоокеанскую сельдь во время сжатия? Где логика? 

Одно из объяснений часто сводится к «технологическому неудобству» тихоокеанской сельди. Не открою большого секрета, если скажу: на рынке продаётся рыба с одинаковым названием «сельдь», но с разными потребительскими свойствами и разной стоимостью. Атлантическая сельдь – крупная, жирная и дорогая, тихоокеанская сельдь (кроме олюторской) – мельче, худосочнее и дешевле. При переработке тихоокеанской (охотоморской) сельди технологические отходы составляют 10 – 11%, вдвое выше, чем у атлантической сельди. Поэтому считается, что атлантическая сельдь удобнее и выгоднее для переработки (так считается в России – переработчики азиатских стран на тихоокеанскую сельдь не жалуются).

Увеличение российского рынка сельди в 90-е годы происходило именно за счёт атлантической сельди – причём импортной атлантической сельди. В советский период история взаимоотношений атлантической и тихоокеанской сельди была любопытной: до 1982 года атлантическая сельдь (та, что поставляли рыбаки Северного бассейна) занимала 60% внутреннего рынка сельди, с 1982 по 1994 год тихоокеанская сельдь занимала 65% внутреннего рынка сельди. Но, начиная с 1994 года, на российский рынок устремился поток импортной атлантической сельди: 94 тысячи тонн в 1994 году, 280 тысяч тонн в 2007 году. В течение двадцати лет среднегодовой вылов сельди в России составлял 350 тысяч тонн, а среднегодовой объём рынка – 450 тысяч тонн. Откуда среднегодовая прибавка в 100 тысяч тонн? «Из-за бугра». В 1994 – 2012 годы доля импортной продукции на российском рынке сельди в среднем составляла 40%, а в иные годы импорт занимал половину всего рынка (график 5) . Как результат: доля тихоокеанской сельди на рынке стала снижаться. В 2000-е годы тихоокеанская сельдь занимала в среднем 15 – 20% российского рынка сельди (от 80 до 90 тысяч тонн в год).

График 5

За двадцать лет перерабатывающая индустрия европейской части России плотно «подсела» на атлантическую сельдь, и дело не только в том, что та удобнее в переработке. Условия поставки импортной продукции гораздо выгоднее в финансовом отношении. Поставки импортной сельди в Россию были уютно «укутаны» страховыми гарантиями из фондов страхования внешнеторговых контрактов. Норвежские поставщики могли себе позволить роскошь отказываться от предоплаты, потому что норвежское государство страховало их контракты с российскими покупателями. Переработчикам по всем статьям было выгоднее использовать атлантическую сельдь, в особенности – импортную. Конкуренцию с импортной сельдью усложняло и «логистическое трение» при поставках дальневосточной рыбы: высокие сезонные тарифы на железнодорожные перевозки, недостаток специализированного подвижного состава и непрозрачные схемы работы «дочек» РЖД. Было проще доставлять в Москву импортную сельдь после «растаможки» из Санкт-Петербурга, чем «заморачиваться» с рефсекциями из Владивостока. 

          Идиллия продолжалась, покуда популяция атлантической сельди была на подъёме. Но начиная с 2009 года общий допустимый улов сельди в Атлантике сократился на 60% (на 856 тысяч тонн). Цена на атлантическую сельдь пошла вверх. Объём поставок атлантической сельди на российский рынок сократился за пять лет с 430 тысячи тонн до 260 тысяч тонн – на 40%. Как результат – оптовые цены на атлантическую сельдь в Москве выросли с 42 рублей за килограмм до 63 рублей за килограмм – на 50%. В рознице повышение цен составило 20 – 25%.

С учётом снижения поставок атлантической сельди на российский рынок доля тихоокеанской сельди в общем объёме рынка сельди выросла до 28% в 2011 году. Однако рыночная привлекательность тихоокеанской сельди не сказалась на её стоимости. Ресурс, восполняющий дефицит на рынке, не получил от рынка адекватной оценки. Странно! Казалось бы, в условиях дефицита рынок должен гоняться за товаром – заменителем. Но этого не произошло. Цена на атлантическую сельдь растёт, цена на тихоокеанскую сельдь – снижается.

На графике 6 хорошо видно, что отпускная цена рыбаков за тихоокеанскую сельдь в течение пяти лет снизилась с 30 рублей до 20 рублей. Но рынок не заметил снижения цены, потому что оптовая цена тихоокеанской сельди в Москве за этот же период возросла с 36 рублей до 45 рублей. Это означает, что рынок искривлён. Ресурс, восполняющий дефицит на рынке, не получает справедливой рыночной цены, потому что выгоду от повышения цены получают не добытчики ресурса, а те, кто контролирует каналы его доставки – трейдеры и оптовики. Парадокс, но ни трейдерам, ни оптовикам, ни переработчикам (речь только о переработчиках из европейской части страны) невыгодно увеличение поставок товара – заменителя (тихоокеанской сельди) в условиях дефицита атлантической сельди. Вот прямое этому доказательство.

График 6

Усреднённая годовая отпускная цена на тихоокеанскую сельдь во Владивостоке за пять лет снизились с 30 рублей за килограмм до 20 рублей за килограмм. Оптовая цена на тихоокеанскую сельдь в Москве за этот период увеличилась с 36 рублей за килограмм до 45 рублей за килограмм. В 2008 году доля оптовиков в оптовой цене составляла 16%, в 2013 году – 55%. За пять лет несмотря на увеличение вылова тихоокеанской сельди и снижение отпускных цен (на треть) оптовая цена сельди в Москве возросла на 25%, а маржа оптовика увеличилась в четыре раза. В 2008 году оптовая цена тихоокеанской сельди делилась таким образом: 30 рублей – рыбаку, 6 рублей – оптовику. В 2013 году пропорция изменилась: 20 рублей – рыбаку, 25 рублей – оптовику. Можно назвать такой рынок справедливым? Нет. Можно назвать такие действия игроков рынка «выталкиванием» с рынка товара – заменителя? На мой взгляд, да.

Цены на импортную мороженную сельдь также росли в указанный период: 2009 год – 25 рублей за килограмм, 2010 год – 26 рублей за килограмм, 2011 год – 38 рублей за килограмм, 2012 год – 42 рубля за килограмм, 2013 год – 44 рубля за килограмм. Росла и оптовая цена на импортную продукцию: 2010 год – 39 рублей (оптовая наценка – 14 рублей), 2011 год – 57 рублей (оптовая наценка – 19 рублей), 2012 год – 69 рублей (оптовая наценка – 27 рублей). Сами видите, что в отличие от тихоокеанской сельди отпускная цена атлантической сельди увеличилась за пять лет в 1,8 раза. Однако оптовая наценка на атлантическую и тихоокеанскую сельдь почти одинакова. Что это означает? Это означает, что при продаже импортной атлантической сельди на каждый заработанный европейским рыбаком рубль, российский трейдер зарабатывает 60 копеек, а при продаже тихоокеанской сельди на каждый заработанный дальневосточным рыбаком рубль оптовик зарабатывает 1,1 рубль. Одинаковая торговая наценка на разный по себестоимости товар – это способ выдавливания более дешёвого товара с рынка.

На рынке нет дефицита сельди – на рынке есть дефицит атлантической сельди. Однако рынок сам не готов заместить этот дефицит поставками тихоокеанской сельди. Почему? Во-первых, переработчики не готовы отказываться от привычных схем поставок и технологий производства и переходить на более трудоёмкую в переработке тихоокеанскую сельдь. Во-вторых, трейдеры и оптовики не готовы отказаться от своей маржи, потому что они только-только вышли на приемлемую рентабельность. Сама сложившаяся конфигурация рынка делает дефицит на рынке спасением для рынка. Парадокс, но ни переработчики, ни трейдеры не несут финансовых потерь от сжатия рынка.

Ещё раз напомню историю. Мощный приток импортной сельди в 2007 – 2011 годах привёл к резкому падению маржи трейдеров и жестокой конкуренции между переработчиками. Норма прибыли в перерабатывающем секторе упала, что называется, ниже плинтуса. «Перегрев» рынка, на самом деле, оказался и не в интересах потребителя. Почему? Потому что в условиях растущего притока дешёвого импортного сырья и «войны всех против всех» в сегменте рыбопереработки резко возросло количество некачественной продукции. Каждый рынок время от времени проходит периоды спекулятивного бума (вспомним, ипотечный рынок в США) и каждый спекулятивный бум заканчивается падением.

Рынок сельди тоже прошёл период бума и сейчас возвращается к нормальной экономике и необходимому качеству (когда цена растёт, потребитель гораздо внимательнее относится к качеству продукции). Рынок сельди не рушится – он возвращается к естественному рубежу. К рубежу, при котором платёжеспособный спрос обеспечивает потребителя достаточным объёмом продукции хорошего качества по приемлемой цене, обеспечивает переработчику уровень рентабельности, необходимый для развития производства, обеспечивает трейдеру маржу, поглощающую его предпринимательские риски. Такие циклические колебания происходили и всегда будут происходить на рынке сельди.

«Выталкивание» тихоокеанской сельди с внутреннего рынка на внешний – это часть традиционного «длинного цикла рынка сельди», это естественное экономическое явление. Несмотря на снижения объёма предложения атлантической сельди переработчики из европейской части России и трейдеры не переключаются на тихоокеанскую сельдь. Соответственно, экспортные поставки никакого влияния не оказывают на российский рынок. Такое влияние обнаружить легко: если изменение объёма экспорта товара приводит к изменению цены товара на внутреннем рынке – значит эти явления взаимосвязаны.

Что же происходит у нас? Экспорт тихоокеанской сельди с 2009 года увеличился в три раза – с 75 тысяч тонн до 216 тысяч тонн, однако увеличение экспорта не привело к повышению отпускной цены тихоокеанской сельди на внутреннем рынке. В первые шесть месяцев 2011 – 2012 годах рыбаки продавали по экспортным контрактам примерно 100 тысяч тонн, в первые шесть месяцев этого года – 175 тысяч тонн. Значительное увеличение экспорта стало поводом для панических слухов о рынке. Но давайте разберёмся в том, что произошло. В первом полугодии 2013 года цена сельди на внешнем рынке увеличилась до 0,8 долларов за килограмм, на российском рынке в январе – марте цена тоже увеличилась до 23 – 27 рублей (я имею в виду отпускные цены добытчиков). Как видите, цены на внешнем и внутреннем рынке были сопоставимы, а рост экспорта не повлиял на цены внутреннего рынка (график 7). Более того, игроки внутреннего рынка не сделали ничего, чтобы увеличить закупки, сделать поставки на внутренний рынок привлекательнее. Почему? Повторяю, потому что при сложившейся конфигурации рынка увеличение поставок тихоокеанской сельди не выгодно ни переработчикам, ни трейдерам, а в конечном счёте – невыгодно и потребителю.

График 7

Зато на дефицит атлантической сельди рынок реагирует совершенно иначе. С 2009 года импорт сельди сократился с 230 тысяч тонн до 137 тысяч тонн (на 40%), за этот же период оптовая цена атлантической сельди выросла с 40 рублей до 63 рублей (почти на 60%) (график 8).

График 8

Рынок сельди в России сокращается – с этим не поспоришь. Но такое происходит каждые десять – двенадцать лет. К тому же не всегда сжатие рынка так уж плохо. Пять лет назад российский рынок был завален импортным филе пангасиуса невысокого качества – сейчас рынок сжался: это плохо? Иногда «перегрев» рынка основан на временных факторах: высокие уловы сельди в Атлантике, удобные схемы стабильных поставок импортного сырья.  Такие факторы недолговечны, с их исчезновением рынок сжимается.  Часто «перегрев» рынка снижает стандарты качества, приводит к появлению недобросовестных производителей – сжатие рынка выбраковывает таких производителей. Одним словом, не нужно пугать. Ничего необычного, необъяснимого и трагичного в том, что рынок сельди после трёхлетнего бума возвращается к естественным среднегодовым показателям нет. Такое происходит уже сорок лет. Поэтому на вопрос: «Кому выгодна «сельдевая лихорадка?» отвечу так: могу назвать тех, кому она невыгодна. «Сельдевая лихорадка» невыгодна добросовестным рыбакам, рыбопереработчикам и трейдерам, потому что они вместе создают рынок.

И в заключение. Начинается сельдевая путина в Охотском море и промысел олюторской сельди. Олюторская сельдь по своим потребительским характеристикам сравнима с атлантической. Если российский рынок сельди действительно испытывает дефицит, то сейчас должны заключаться многочисленные контракты на поставку олюторской сельди в Россию. На Дальнем Востоке до конца года прогнозируется вылов достаточного объёма сельди, так что не нужно пугать рынок и потребителей.

Герман Зверев, президент Ассоциации добытчиков минтая