Будет ли на Новый Год на столе россиян икра? Прогноз с Сахалина неутешителен
Одной из первых «санкционных» примет, которые ощутил на себе в нынешнем году отечественный потребитель, стало исчезновение с прилавков норвежского лосося. После того как правительство запретило ввоз этой рыбы в РФ, главным поставщиком лососевых в магазины автоматически стал Сахалинский регион — сам остров Сахалин и Курильские острова. Корреспондент «МК» отправился туда и выяснил, чем живет сегодня «островное ожерелье России», как добывается там рыба и каких сюрпризов стоит ждать в рыбных отделах магазинов под Новый год.
«Блудная» горбуша Курильских островов
Москву от Южно-Сахалинска — административного центра Сахалинской области — отделяют 8-часовой перелет и такая же разница во времени. Город, когда-то спроектированный японцами «по линейке», разделяют абсолютно прямые улицы, на которых можно встретить и потрепанные хрущевки, и вполне современные новостройки. Погода здесь (как и на всех островах) меняется по нескольку раз на дню, но местных жителей, на удивление общительных и добродушных, такое непостоянство ничуть не беспокоит. Традиционно они живут морем, добывая до 80% лососевых в России (горбуши, кеты и другой рыбы), причем если мужчины работают в море, то женщины перерабатывают их улов: монотонный труд «у станка» сильный пол переносит плохо.
Лов рыбы на Сахалине и Курилах длится около 8 месяцев: весной местные рыбаки добывают треску, минтай, палтус, камбалу и белую рыбу (все вместе это здесь называется «разнорыбица»), летом — горбушу, а осенью, вплоть до ноября, — кету. Время лова, или путина, порой обеспечивает безбедное существование рыбакам на целый год, да и у тех, кто трудится на суше, доходы в это время существенно выше.
— В среднем обычный рыбак-рабочий получает у нас зарплату в 38 тысяч рублей, — говорит Михаил Дегтяренко, директор крупнейшего рыбоконсервного завода Сахалина «Колхоз имени Кирова», расположенного в поселке Озерский на берегу Охотского моря. — Однако в сезон эта цифра гораздо больше и достигает по предприятию почти 52 тысяч рублей. А ведь есть еще и тринадцатая зарплата, различные премии... Это неудивительно — работы у нас на заводе хватает: каждый месяц мы выпускаем почти два миллиона банок рыбных консервов.
В свободные же от лова месяцы рабочие на Сахалине и Курилах заняты всевозможными текущими делами: от ремонта рыболовецких судов до переработки замороженной рыбы, отловленной ранее. Жизнь на «островном ожерелье России» (так поэтично называют Сахалинскую область местные жители) всецело зависит от моря и его даров. С последними, впрочем, в этом году у рыбаков возникли некоторые проблемы.
Все лососевые — будь то кета, горбуша или другие виды — обладают одной уникальной особенностью: они всегда возвращаются на то место, где родились; этот инстинкт ученые называют homing (в переводе с английского — «возвращение домой»). Появившись на свет, эта рыба уходит в океан, по которому гуляет определенное количество времени, набирая вес. Для горбуши срок этой «прогулки» — 1,5 года, для кеты же все обстоит сложнее: мальки из одного и того же выводка возвращаются домой в разные годы. Примерно 10% — в возрасте двух лет, 30–40% — в три и четыре года и 15% — в возрасте 5 лет и более. Когда взрослый лосось возвращается домой, в пресную воду, где он родился, то моментально перестает питаться, отдавая все силы потомству. Затем самцы и самки оплодотворяют икру, зарывают ее и погибают через день-два. Речным течением их сносит вниз, к океану, где они начинают разлагаться; позже появившиеся из икры мальки будут питаться своими родителями и уйдут в океан, чтобы затем весь цикл повторился вновь.
Из-за того что лосось возвращается домой примерно раз в два года, рыбаки выделяют «рыбные» и «нерыбные» года; улов в первые примерно в два раза больше. В этом году горбушу не ждали в таких регионах Дальнего Востока, как Магадан, Хабаровский край, восточное побережье Камчатки и остров Сахалин. Она должна была прийти на Курилы и на Западную Камчатку, но не пришла.
— Условно на Курилах мы предполагали добыть 30 тысяч тонн горбуши, а добыли всего четыре, — говорит Александр Верховский, сенатор Совета Федерации от Сахалинской области, — что касается Западной Камчатки, то там вместо 150 тысяч тонн поймали всего шесть. Почему так случилось, даже ученые объяснить не смогли. Но уловы действительно маленькие.
— Икра горбуши, мелкая, зернистая, еще со времен СССР считалась у нас первым сортом, — говорит Владимир Бубнов, редактор газеты «Рыбак Сахалина», — у кеты она куда крупнее и ценится не так высоко. Из-за маленького улова цены на икру горбуши уже подскочили — недавно я был в Волгограде, там за ее килограмм просят аж 4,5 тысячи рублей. И это не в Новый год, когда спрос на нее выше всего. Кстати, на Аляске улов горбуши в этом году отменный — кто знает, может, она туда ушла. Правда, что делать с таким изобилием красной икры, американцы не знают — сами они ее не едят, а продавать из-за санкций не могут.
Тигровые креветки и мертвые буйволы
Санкции на Сахалине и Курилах местных рыбаков ничуть не пугают. Они уверены: в России хватит своей рыбы, чтобы с лихвой возместить ограничение импорта. Более того, россияне, питаясь отечественными морепродуктами, только выиграют и сберегут здоровье.
— Насколько полезен норвежский лосось — большой вопрос, — говорит Владимир Бубнов, — его же растят в неволе, как поросят, и пичкают всевозможными добавками, красителями, ускорителями роста и антибиотиками. Некоторые производители в Норвегии даже предлагают своим заказчикам своеобразную палитру, по которой они могут выбрать желаемый цвет рыбы: хочешь — будет она розовой, хочешь — желтой... Больше того, японский минздрав несколько лет назад рекомендовал женщинам детородного возраста и девочкам есть в месяц не больше 250 граммов норвежского лосося. Вся химия, содержащаяся в нем, вполне может отразиться потом на детях. Так что жалеть о такой «потере» нам точно не стоит.
По словам Бубнова, таким же сомнительным качеством отличается и такой морской деликатес, привезенный из-за рубежа, как тигровая креветка: в Россию она в основном поступает из Азии, в том числе из Вьетнама, Таиланда и Южного Китая.
Этих ракообразных выращивают там на специальных фермах, расположенных в болотистых местностях, в том числе на реке Меконг — самой большой на Индокитайском полуострове. Креветки, как и крабы, — падальщики, питающиеся органическими остатками на дне водоемов. И азиатские фермеры, чтобы ускорить их рост и дать им обильное питание, порой идут на уловки — к примеру, скидывают в болото тушу погибшего буйвола: тигровые креветки буквально облепляют его и обгладывают до костей, при этом быстро набирая вес. Правда, отчего погиб буйвол, фермеры обычно не выясняют — им попросту не до этого. А креветки между тем буквально впитывают в себя все, что в нем содержалось, включая вредные и опасные вещества.
— Именно поэтому наша дальневосточная креветка считается лучшей в мире и наиболее чистой, — говорит Бубнов, — она добывается из океана, а не выращивается в неволе, и за ее качеством всегда ведется строжайший контроль. Ее в больших количествах закупают те же Япония и Китай, который «в обмен» продает нам свои сомнительные тигровые креветки.
Несмотря на то что качество импортных морепродуктов порой вызывает у специалистов серьезные сомнения, по действующим сегодня в России законам контроль над ними фактически всецело возложен на страны-импортеры. Для того чтобы ввезти свой товар в нашу страну, зарубежным производителям достаточно лишь уплатить НДС и оформить таможенные документы. Качество же морепродуктов при этом в России никто не проверяет. Совсем другое дело — рыба отечественная. Ее путь на прилавки крайне затруднен бесчисленными бюрократическими формальностями.
— Посудите сами, — говорит депутат Госдумы от Сахалина Георгий Карлов, — нашим рыбакам, чтобы выйти в море, нужно получить разрешение от пограничной службы, затем отдать улов на всевозможные лабораторные исследования и проверки, получить разрешение от таможни, заплатить НДС. После этого нужно получить «добро» на перевозку рыбы из одного района одного и того же региона в другой, потом — разрешение на ее транспортировку из региона в регион и так далее... И это притом что контроль за состоянием воды в тех местах, где ее ловят, и так непрерывно ведется — тем более что у нас совсем рядом Япония с ее печально известной Фукусимой. Я считаю, что если вода, в которой водится рыба, соответствует всем нормам, то как же сами морепродукты оттуда могут быть с какими-либо санитарными нарушениями? А в итоге из-за этой бесконечной бюрократии стоимость отечественной рыбы повышается на 30%; прибавьте к этому дорогостоящую транспортировку — и станет понятно, почему ей трудно конкурировать с продукцией из-за рубежа. Вскоре Россельхознадзор будет вносить в Госдуму свою версию закона о ветеринарном контроле — и мы будем настаивать на уменьшении количества проверок для отечественных производителей.
По словам Карлова, еще одним шагом для повышения популярности российских морепродуктов могла бы стать их обязательная закупка государственными учреждениями взамен зарубежной рыбы. Депутат считает, что такой подход — лишь дело времени, и вскоре российские чиновники, армия, образовательные и медицинские учреждения полностью перейдут на потребление морепродуктов из России. Логика в этом есть: при наличии в избытке собственной рыбы из-за рубежа к нам завозятся далеко не самые ценные и уникальные ее сорта — телапия, пангасиус, до недавнего времени — норвежский лосось и т.д. В свою очередь Россия вывозит за рубеж те морепродукты, которые там ценятся весьма высоко и не добываются в нужных объемах — к примеру, минтай, крабы, терпуг и треска. Назвать справедливым такой подход вряд ли возможно, а потому «рыбная» политика России в ближайшее время неизбежно будет пересмотрена.
Темное будущее символа Сахалина
Помимо рыбы, добывающейся в Сахалинской области в промысловых масштабах, там водятся и крайне редкие виды, занесенные в Красную книгу и являющиеся символами «островного ожерелья России», — сахалинский осетр и таймень. Местные специалисты всеми силами стараются обеспечить их сохранение, но с каждым годом в природе они встречаются все реже и реже.
— Таймень — один из главных символов Сахалина, — говорит Владимир Самарский, начальник ФГБУ «Сахалинское бассейновое управление по рыболовству и сохранению водных биологических ресурсов», — когда любой рыбак возвращается с Сахалина, его сразу же спрашивают: «Тайменя ловил? Нет? Значит, ты не был на Сахалине...». Эта рыба — самая крупная из всех лососевых: в размерах она достигает 1,5–2 метров, а по весу — 60–80 кг. Культовый статус тайменя среди рыбаков сыграл с ним злую шутку — сегодня он встречается на Сахалине крайне редко. Во-первых, его нещадно ловят: репродуктивного возраста эта рыба достигает лишь к 11–12 годам, но до этого возраста доживают лишь немногие... Раньше таймень сохранялся там, куда не мог добраться человек; сейчас же у всех есть доступ к квадроциклам и моторным лодкам. А поимка найденного тайменя — это вообще дело пары минут, он же крупный и неповоротливый. Те рыбаки, кто поумнее, ловят его ради фотографий: подержат и отпустят обратно. Но они не задумываются о том, что вытащенный на берег и отпущенный таймень чаще всего погибает. У него ведь как — зацепится крючок за жаберную дугу — и рыбе конец. На некоторых фото прямо видно, как рыбак этого несчастного тайменя держит, а по рукам у него кровь сочится... Мы, как можем, стараемся эту рыбу оберегать, разводим в неволе, но если его лов не прекратится, то с диким тайменем — своим символом — Сахалин попрощается уже совсем скоро.
С сахалинским осетром — еще одной культовой местной рыбой — все обстоит гораздо хуже: специалистам за последние три года не удалось поймать на острове ни одной особи. Небольшое стадо, впрочем, в неволе на Сахалине все-таки живет: его главные производители — 20-летние осетры Маша и Самсон. Раньше компанию им составляла Афродита, но в возрасте 25 лет она умерла, что стало настоящей трагедией для местных рыбоводов. Еще одно небольшое стадо сахалинских осетров находится в Хабаровском крае; в будущем российские специалисты намерены объединить свои силы с японцами (которые мечтают вернуть осетра на Хоккайдо) и серьезно взяться за возрождение этой рыбы на Сахалине. Впрочем, даже при самом благоприятном исходе увидеть на прилавках магазинов черную икру от сахалинского осетра в обозримом будущем россияне точно не смогут.
