О чем сигналят моллюски ученым
Мурманский морской биологический институт, изучающий биологию и экологию Арктики, - старейшее на Крайнем Севере учреждение Российской академии наук. Датой основания нынешнего ММБИ считается 1935 год, и недавно его коллектив отметил юбилей. Об этом сообщает mvestnik.ru.
О сегодняшнем дне заполярных морских биологов - наш разговор с заместителем директора института Дмитрием ИШКУЛОВЫМ:
- 80 лет - дата для заполярного учреждения весьма солидная...
- Причем 80 - это в нынешнем статусе. На самом деле институту уже больше ста: от первой базы на Соловецких островах и позже в Александровске. Только в 1935-м по декрету Молотова Мурманская биологическая станция была создана в поселке Дальние Зеленцы. С этого времени и считается наш официальный «возраст». Кольский полуостров и тогда признавался очень значимым с точки зрения военной, промысловой, а значит, и научной. А научных учреждений здесь не было. Из базы в Александровске возникло впоследствии два института: ПИНРО и наш. ПИНРО со временем начал специализироваться на чисто прикладных задачах, связанных с рыбой, а наш институт (поначалу - Мурманская биологическая станция) в основном стал заниматься фундаментальной академической наукой. Мы изучаем природу от вирусов и бактерий до крупнейших арктических обитателей - белых медведей и китов. 20 лет назад институт стал планомерно перемещаться из поселка Дальние Зеленцы в Мурманск. Сейчас на побережье осталась лишь работающая круглогодично биологическая станция, все другие подразделения уже здесь.
- Какие заметные изменения произошли в ММБИ за последние годы?
- В последние годы в центре внимания наших ученых - биоэкологический мониторинг. Ведь происходит то недолов, то перелов биоресурсов, появляются виды-вселенцы, начиная с камчатского краба и заканчивая крабом-стригуном... Про глобальное потепление, к примеру, слышали, наверно, все и неоднократно...
- Так ждем мы его или все же нет?
- Да нет его и не предвидится. По крайней мере, несколько поколений могут быть на этот счет совершенно спокойны. Конечно, ледниковые периоды существуют, но это если рассматривать процессы в масштабе миллионов лет. Сегодня речь идет о неких региональных колебаниях. В 90-е годы действительно было зафиксировано некоторое повышение температуры, таяние ледников. Сейчас же все возвращается на круги своя. Это периодические колебания климата, никак не связанные с глобальными изменениями, будь то потепление или похолодание...
- А как же появление дельфинов в Кольском заливе?
- Искренне завидую тем, кому довелось стать свидетелем столь замечательного зрелища. Но ничего аномального в нем нет. В Баренцевом море обитают несколько видов дельфинов. Моряки видят их довольно часто. Просто Кольский залив для них нехарактерная акватория. В море видеть этих животных и мне доводилось. Но и я не прочь бы полюбоваться на них здесь, с берега.
А что касается темы глобального потепления, то общая позиция нашего института во главе с его руководителем академиком Геннадием Григорьевичем Матишовым такова: это глобальный миф. Климат испытывает волнообразные изменения от тепла к холоду и обратно. Не претерпевает кардинальных изменений и ледяной покров в Арктике. Порою он несколько уменьшается, но затем вновь возвращается к многовековым нормам. И предположение, что ледокольный флот вскоре будет не нужен, не имеет под собой почвы. Он необходим и будет оставаться таковым. В прошлом году, например, уже в августе-сентябре наше судно не могло проводить научные исследования, пока не подошла его очередь на проводку.
- А каковы изменения в фауне северных широт: можно ли говорить о каких-то исчезающих или новых видах?
- К счастью, исчезающих у нас нет, а вот новые появляются постоянно. Возьмем самый известный вид - краб. Все знают, что его к нам завезли. И именно наш институт занимался затем его исследованиями. В том числе и на основании изучения этого краба разработана теория так называемого вида-вселенца, который был искусственно привнесен в новую среду, независимо от того, специально или нет. Он на какое-то время будто исчезает - его невозможно обнаружить, а затем следует настоящая вспышка численности. Лет десять назад в Норвегии едва ли не демонстрации были: краб, дескать, все съедает, рыба исчезает и т. д. Но это и была вспышка его численности. Однако экосистема достаточно успешно сама регулирует ситуацию: сейчас камчатский краб не является ни исчезающим, ни угрожающим природному балансу видом.
- Так все-таки ловить его или нет?
- Если говорить о квотах на вылов, то вопрос скорее к ПИНРО. Что же касается нашего мнения, то ловить его можно. Во всяком случае, выдавать определенные квоты и получать от этого средства в бюджет, на мой взгляд, разумнее, чем все запретить, а затем серьезно тратиться на борьбу с браконьерами.
Стоит отметить, что сегодня все научные и финансовые интересы сосредоточены вокруг минерального сырья. Если говорить о море, это прежде всего нефть и газ. Наш институт одним из первых стал работать над обоснованиями, касающимися Штокмановского проекта. И хотя дело до его реализации так и не дошло, тем не менее появляются новые месторождения, где проще будет добывать, а главное, откуда легче доставлять ресурсы. И значит, наш труд не пропал даром.
- Какова роль ММБИ в этих процессах?
- Наша задача - экологический мониторинг перед началом и в ходе строительства, а также дальнейшие рекомендации в процессе работы. Экологические изыскания проводятся на начальном этапе. Затем проект проходит госэкспертизу на предмет его воздействия на окружающую среду. И только после этого начинает реализовываться. Причем речь идет не только о крупных проектах.
- Не стараются ли сегодня компании в погоне за прибылью как-то обойти ваши требования?
- Законодательство в этом отношении достаточно жесткое, и обычно проще и дешевле экологические рекомендации выполнять.
- Каково ваше мнение как ученого и просто как неравнодушного человека, сегодня с точки зрения экологии добыча углеводородов на Арктическом шельфе достаточно безопасна? Или пока лучше максимально использовать возможности других месторождений, прежде всего на суше? Ведь о «хрупкой природе Арктики» говорят не меньше, чем о ее богатствах. Например, звучит опасение, что в достаточно близкой перспективе исчезнут белые медведи...
- Не волнуйтесь, с медведями все в порядке. Конечно же, природа Арктики подвергается воздействию антропогенного фактора: тут и истоки рек, и атомные станции, и Норвегия как высокоразвитая страна тоже не может не влиять на ситуацию здесь. Тем не менее именно Баренцево море и по сегодняшний день остается одним из самых чистых морей планеты.
- Несколько лет назад вы рассказывали о разработке системы очистки морской воды от нефтяных разливов при помощи специальных водорослей. Она находит свое практическое применение?
- Два года назад к нам обратились с нефтебазы в Белом море, оплатили плантацию водорослей, которую мы развернули для очистки там воды от загрязнения. Это был небольшой разлив, возможно, где-то подтекали нефтепродукты. Напомню, что речь идет не о борьбе с серьезными аварийными разливами. Водоросли помогают очистить акваторию при незначительных постоянных загрязнениях. Например, при скоплении судов или на тех же нефтебазах возможно подтекание горючего. У нас плантация стояла у левого берега Кольского залива. Мы на нее получили зарегистрированный патент. Речь идет об утилизации нефтепродуктов в небольших масштабах. Это своеобразный постоянно действующий биофильтр. Мы не ставим задачу постоянно очищать море. Главное для ученых - разработка подобных технологий, чтобы ими, получив подробные инструкции, могли воспользоваться организации, которым это необходимо.
- А какими основными разработками занимаются специалисты ММБИ в последнее время?
- Продолжаем работу над проектом биологической индикации загрязнений при помощи двустворчатых моллюсков. Третий год работаем по контракту с французской компанией «Тоталь» над использованием мидий и гребешка для определения состояния морской воды. Это уже чисто практический подход. Держать специальную сеть лабораторий в море нерационально, а опустив в воду небольшой аквариум с моллюсками, к которым прикреплены электроды, передающие информацию на устройство, например, на тот же сотовый телефон, можно определить состояние воды.
- Позвонит гребешок: дескать, как-то мне тут, ребята, неважно дышится...
- Даже по времени схлопывания раковин можно определить уровень загрязнения. Если расположить такие аквариумы в разных точках, то при поступлении сигнала из любой из них уже можно отправляться туда и изучать, что происходит. В любом случае сигнал SOS будет услышан.
- А ваш институт пока таких сигналов не подает?
- К счастью, нет. Основное сейчас, наверное, - техническая модернизация оборудования для исследований, которые осуществляются непосредственно в море. Наш флот устаревает. Необходимо обновлять и его, и оборудование. Надеемся, что с учетом арктических перспектив больше внимания достанется и науке. Пока же реорганизация ее в стране несколько затрудняет работу. И это придется пережить...
