Нужно официально закрепить за рыбопромышленниками право и обязанность охранять нерестилища

В феврале состоялось заседание рабочей группы Министерства сельского хозяйства РФ, которая должна была утвердить законопроект, разработанный Федеральным агентством по рыболовству (Росрыболовство). Этот документ назывался по-чиновничьи длинно и запутанно: «О внесении изменений в ФЗ „О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов“ и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования распределения квот добычи (вылова) водных биоресурсов, в том числе предусматривающего обоснованные обязательства к пользователям таких ресурсов по повышению эффективности их использования». Об этом сообщает biznes-gazeta.ru.

Однако практически все участники совещания единым фронтом выступили против законопроекта. Впрочем, проблем в отрасли хватает и без инициатив Росрыболовства. На вопросы нашего корреспондента отвечает генеральный директор сахалинской рыбодобывающей компании ООО «Янтарное», председатель Ассоциации рыбопромышленников Долинского района Николай ЛЫСЯК.

Нет ясности

— Николай Сергеевич, в чём заключается основная проблема отрасли?

— На мой взгляд, основная проблема — это постоянно меняющийся подход к ведению отраслевой деятельности со стороны федеральных органов власти, прежде всего со стороны Росрыболовства. В итоге даже по ключевым отраслевым моментам ясности ни у кого нет.

— Что вы имеете в виду?

— Да о чём мы рассуждаем, если руководители Росрыболовства до сих пор не могут определить, по какой схеме необходимо вылавливать рыбу. Вначале всё подводится под понятие промышленного рыболовства, затем — под формат рыболовства промышленного и прибрежного, а теперь уже речь идёт о создании единого промыслового пространства. Так пусть уж наконец определятся и чётко обозначат государственный подход в нашей отрасли. И это, так сказать, лишь один штрих. Подводных камней здесь хватает. И вот об эти камни как раз разбивается вся наша работа. Особенно с учётом того, что даже на местном уровне мы сталкиваемся с инициативами, которые просто губят нашу отрасль.

В сетях проблем

— Можно привести конкретные примеры?

— Пожалуйста! Недавно председатель Ассоциации рыбопромышленников Смирныховского района Сахалинской области Владимир СМИРНОВ написал письмо полпреду президента РФ в ДФО Юрию ТРУТНЕВУ и руководителю Росрыболовства Илье ШЕСТАКОВУ, которым, на мой взгляд, поставил под удар всю деятельность в сфере прибрежного рыболовства. Он предложил, что называется, «укоротить» сети до одного километра. Чтобы было понятно даже неспециалистам, попытаюсь просто и доступно объяснить, что имеется в виду.

Как известно, в прибрежном формате рыбаки используют морские неводы. Их длина составляет либо один, либо два, либо три километра — всё зависит от местных особенностей. Например, в том же Смирныховском районе рыба, как правило, идёт вдоль берега, соответственно, километровой сети здесь хватит. А вот в Долинском и подавляющем большинстве других районов ситуация иная. Без двухкилометровых сетей мы просто не обойдёмся. Это обусловлено самой природой. И вот теперь г-н Смирнов, по сути, предложил оставить нас без работы, а население — без рыбы.

— Зачем он это сделал?

— Об этом можно только догадываться. Якобы он имел в виду, что 2016 год будет «нерыбным», поэтому нужно временно снизить промысловую нагрузку. Чтобы рыба могла спокойно отнереститься. Но зачем здесь изобретать велосипед, когда он уже и так давно изобретён? Если нерестилища не заполняются, то соответствующую информацию мы, рыбаки, получаем в первую очередь. И моментально на это реагируем. А сделать это проще простого — мы поднимаем «крылья» неводов, и рыба спокойно проходит на нерест. Эти схемы отработаны десятилетиями, тут нет ничего нового. Ну и зачем городить огород?

Поймите правильно, мы, рыбаки, как никто другой заинтересованы в воспроизводстве лососёвых в частности и биоресурсов в целом. Мы прекрасно понимаем, что от этого зависит наше будущее. К тому же не стоит забывать — мы сами живём и работаем на Сахалине и отдаём себе отчёт, что без восполнения ресурсной базы невозможно системное развитие нашего региона. Поэтому не стоит какими-то искусственными средствами заставлять рыбопромышленников делать то, что они и так делают. Однако инициативы по «обрезанию сетей» не принесут территории ничего, кроме вреда. Впрочем, проблем у нас хватает. И связаны они не только с сетями.

Чья рыба?

— А с чем ещё?

— Например, у нас есть ряд серьёзных вопросов к рыбозаводам.

— Каких именно?

— А я объясню. Как известно, вся рыба в наших морях — это федеральная собственность. Так гласит закон. И с этим невозможно даже спорит. Но на практике всё происходит иначе. Рыбозаводы, выпуская мальков, априори уверены, что теперь вся кета принадлежит им. Мы не имеем права ловить эту рыбу.

— Вы это серьёзно?

— Вполне, поскольку нам запрещают ловить кету даже на своих рыбопромысловых участках. По принципу — горбушу ловите, а вот кету и пальцем не трогайте.

Хозяин — барин

— Может, нужно возмещать тем же рыбозаводам часть их расходов на воспроизводство рыбы?

— Совершенно верно! И мы готовы это делать. Мы готовы возмещать рыбозаводам часть их расходов на воспроизводство рыбы. Но беда в том, что они сами от этого отказываются. И возникает резонный вопрос — а почему? С какой стати предприятия игнорируют предложения руководителей рыбопромышленных компаний? А по сути, отказываются от живых денег?

Но лично у меня на эти вопросы есть ответ. Точнее, предположение, подтверждённое многолетним опытом работы в отрасли. Интересы воспроизводства и восстановление запасов горбуши требуют того, чтобы рыбоводные заводы, находящиеся на нерестовых реках, создавали все условия для заполнения всей площади естественного нерестилища (реки) от устья до истоков, а не перегораживали проходы в верховья металлическими загородками, тем самым полностью исключая заполнение производителями нерестилищ. Я, конечно, никого ни в чём не обвиняю, но практика показывает — отсутствие прозрачности в хозяйственной деятельности всегда приводит к негативным результатам.

— У вас есть сомнения в экономической эффективности ряда рыбоводных предприятий?

— До этого года государственные рыбоводные заводы, расположенные на реке Найба, закладывали на инкубацию 53 миллиона икринок кеты, а вот с этого года принято решение наполовину снизить этот уровень. Обосновывается оно тем, что нет финансирования из федерального бюджета.

Я не берусь утверждать, что рассуждаю правильно, но мне кажется, что рыбоводные заводы реализуя потрошёную кету, и некондиционную икру со своих заводов, значительную часть финансов могут использовать на эти цели. Но здесь происходит борьба интересов. Личные интересы перетягивают.

Руководители Сахрыбвода вместо того, чтобы реализовывать продукцию по коммерческим ценам и получать максимальную выгоду предприятию, максимально занижают цену реализации, а остальное подлежит распределению в карманы, минуя кассу предприятия, но об этом мы узнаём уже потом, после выявления фактов преступной деятельности правоохранительными органами и возбуждения уголовного дела. Ну и о какой экономической эффективности тут можно говорить?

Негативная динамика

— А почему проявляется такая негативная динамика?

— Думаю, руководители тех же рыбозаводов на этот вопрос ответят просто: дескать, проблема в недофинансировании. Не знаю, насколько это соответствует истине. Однако факт остаётся фактом, эффективность профильных предприятий постоянно снижается. И дело тут вовсе не в отсутствии больших финансовых вливаний со стороны государства. Виновны руководители самих предприятий.

Вот вам другой пример. Как известно, наша компания — ООО «Янтарное» является предприятием глубокой переработки рыбы. У нас есть современный цех, в котором мы выпускаем множество наименований готовой продукции. Причём наши производственные мощности, без преувеличения, соответствуют всем отраслевым стандартам. Речь идёт и о технологических линиях нового поколения, и о самом подходе к производству продукции. Скажу лишь, что в наших консервах и пресервах вообще не используется химия. Всё только натуральное, выловленное в море. Да и объёмы у нас, для регионального предприятия, вполне приличные. Мы ежесуточно выпускаем порядка 5 тонн консервированной продукции, 1,5 тонны пресервов, а также пельмени, котлеты и другие продукты. Вот оно, импортозамещение в чистом виде, о чём так часто говорят руководители разных уровней, от президента России и председателя правительства РФ до глав районных администраций. Казалось бы, государство должно всеми силами поддерживать местных производственников. Всеми силами, я это подчёркиваю. А что делают те же государственные рыбозаводы? Они просто отказывают нам в сырье, хотя за это сырьё мы готовы платить живые деньги. Причём приличные деньги, в соответствии с коммерческими расценками. К примеру, в прошлом году для полноценной загрузки наших производственных мощностей нам понадобилось приобрести потрошёную кету. А что делать, если самим нам её вылавливать не дают? Остаётся только одно — покупать. Обратились мы в Сахалинрыбвод и узнали, что кета уже продана определённым структурам по цене 13 рублей за килограмм. Мы же были готовы покупать килограмм кеты по 80 рублей. Но нам это сделать просто не дали.

— Вы пытались что-то оспорить?

— А толку-то? Я же говорю, хозяин — барин. Как захочет руководитель Сахалинрыбвода, так оно и будет. И дело тут не только в продаже продукции. Это как раз вторичный вопрос.

О браконьерах

— А какой вопрос является первичным?

— Да хотя бы такой — все запретительные меры по вылову кеты касаются только легальных, честных рыбаков. А вот на браконьеров они не распространяются. Те ловят любую рыбу и в любых количествах. И никакие законы им в этом не помеха.

— Почему?

— А всё дело в системе контроля. Законы, препятствующие браконьерству, у нас вроде бы есть. И чисто теоретически браконьер может получить по заслугам. Но что происходит на практике? А на практике у надзорных органов и структур правопорядка отсутствуют силы и средства для охраны всех рыбопромысловых участков. Например, в нашем Долинском районе, а это совсем немаленькая территория, только два-три инспектора имеют право составлять административные протоколы. Не говоря уж о том, что копеечные штрафы браконьеров не пугают. В крайнем случае, заплатит он эти деньги. И пойдёт ловить рыбу дальше. Его прибыль в любом случае покроет все убытки. Ведь он ни налогов не платит, ни какие-то другие финансовые нагрузки на себе не несёт. В отличие от официальных участников рынка. Между тем у хозяев нерестовых участков нет официальных полномочий по охране биоресурсов. Биоресурсов, хочу это подчеркнуть, которые за ними закреплены в законном порядке. Такой вот замкнутый круг получается.

— В каком смысле нет полномочий охранять собственные нерестовые участки?

— Смысл тут самый прямой. И вновь нельзя обойтись без примера. Один из наших коллег — директор рыболовецкого колхоза имени КОТОВСКОГО Александр ШУШПАНОВ как-то на своём же участке обнаружил несколько браконьерских сетей. А в полиции ему сказали примерно следующее: да мы сейчас тебя самого за это накажем, поскольку ты покусился на чужую собственность. Понимаете? Человек просит защиты от браконьеров у полиции, то есть у структуры, которая и так должна этим заниматься. Да ещё и помогает полицейским ликвидировать нелегальный браконьерский бизнес. А его за это обещают самого привлечь к ответственности. Тут уж невольно возникают мысли о коррупционном сговоре.

— И какой выход из этой ситуации?

— Мы все задаём вопрос: как бороться с браконьерами? А ответ на поверхности — необходимо законодательно закреплять за рыбопромышленниками право и обязанность охранять биоресурсы на своих нерестовых участках. Вплоть до того, что если кто-то плохо справляется со своими обязанностями по охране, то именно он должен нести ответственность за незаконный вылов рыбы. Но всё это должно подтверждаться официальными полномочиями. Это станет большим подспорьем в системной борьбе с браконьерством.

Научный перекос

— Николай Сергеевич, а как вообще обстоит дело с воспроизводством рыбы на Сахалине?

— Интересный вопрос. Дело в том, что ещё в 2010 году некоторые чиновники Сахрыбвода установили следующие параметры для нормального воспроизводства лососёвых: два-три производителя на один квадратный метр водоёма. Остальную горбушу от проходов на нерестилища в верховья рек просто отсекали путём установки заграждений, и наука под предлогом угрозы заморов рекомендовала её из нерестилищ изымать.

Мы не умаляем роль рыбоводных заводов, но естественное воспроизводство должно быть в приоритете. Но самое интересное заключается в том, что ещё в советские годы такая уважаемая структура, как СахНИРО, после тщательных исследований доказала — для нормального воспроизводства лососёвых на один квадратный метр водоёма требуется от семи до девяти производителей. Теперь же об этом предпочитают забывать. И руководствуются умозаключениями очередного чиновника.

— А в наше время такие исследования не проводятся?

— Думаю, если и проводятся, то исследованиями их можно назвать с большой натяжкой. Поскольку у нас на Сахалине в профильной лаборатории работает теперь только один сотрудник. Судите сами, насколько качественные исследования он может производить в одиночестве.

Есть контакт

— Насколько эффективно вы взаимодействуете с региональными органами власти?

— На уровне правительства региона и губернатора Сахалинской области Олега КОЖЕМЯКО наши проблемы понимают. И по мере сил оказывают нам конкретную поддержку. Скажу больше, на Сахалине уже реализуются весьма полезные программы. Та же «Доступная рыба», например. Но для эффективного развития отрасли требуется вмешательство именно федеральных структур. Поскольку речь идёт о государственном ресурсе.

— Это вмешательство возможно?

— Хотелось бы на это надеяться. Но пока все инициативы того же Росрыболовства ни к чему хорошему не приводят.

— Почему?

— Думаю, чтобы навести порядок в рыбной отрасли, федеральные чиновники должны реально прислушиваться к мнению руководителей регионов и управленцев отраслевых компаний. Мы не просто сталкиваемся с профильными проблемами. Мы этими проблемами живём. И наша позиция всегда будет тщательно просчитанной и взвешенной. Мы чистой воды практики. И суть вопроса знаем досконально. Это — главное.