Профессор Аркадий Матвеев рассказал об аквакультуре в Иркутской области
Один из видов предпринимательства, развиваемого в Иркутской области, является аквакультура – разведение и выращивание водных организмов (рыб, ракообразных, моллюсков, водорослей) в естественных и искусственных водоемах, а также на специально созданных плантациях. Заниматься этим могут как крупные предприятия, так и индивидуальные предприниматели. Однако всем им нужно знать, какую рыбу можно разводить и где. Поиском ответов на эти вопросы в регионе уже несколько лет занимается биолого-почвенный факультет ИГУ.
– Чтобы заниматься аквакультурой, нужно взять в аренду водоем или участок водоема, который отводит Министерство сельского хозяйства Иркутской области. Но предварительно нужно провести обследование этого водоема, должно быть подготовлено рыбоводное обоснование, в котором дается полное описание водоема, то есть его размеры, глубины, грунты, гидрохимический режим, кормовая база (какие организмы и в каком количестве в нем живут) и, соответственно, рекомендация о том, какие виды рыб могут в этом водоеме разводиться наиболее успешно. Вот этим мы и занимаемся, – рассказал Аркадий Матвеев. – Конечно же, все это делается на конкурсной основе. Министерство сельского хозяйства Иркутской области проводит торги на заключение государственного контракта на проведение этих работ. И если мы выигрываем, а мы их регулярно выигрываем на протяжении пяти лет, то проводим исследование тех водоемов, которые заказывает Минсельхоз. Помимо этого мы делаем рыбоводно-биологическое обоснование и паспорта водоемов.
– Какую рыбу преимущественно разводят в Иркутской области?
– В первую очередь это пелядь, хариус, сазан. Под плотиной Иркутской ГЭС разводят форель. Разводят и омуля, которого завозят из Бурятии на стадии личинки, подращивают и затем выпускают. По омулю у нас два больших рыбцеха – один в Бурдугузе, второй в поселке Бельск на реке Белая в Усольском районе. Вообще участки могут брать в аренду как частники, так и организации.
– В области много таких участков?
– Министерство сельского хозяйства выделило около сотни участков, из них нами исследовано примерно около 40. То есть на них созданы паспорта, подготовлены рыбоводно-биологические обоснования.
– Получается, эти 40 участков уже заняты под рыбоводство?
– Да, часть из них уже действует. Например, форелевое хозяйство под плотиной ГЭС, есть еще ниже, в районе острова Юность, участок «Рыбы Сибири» – тоже занимаются разведением.
– За какой срок проведена эта работа?
– За пять лет. Хотя, по существу, за три года, потому что первые два года мы также по заданию Минсельхоза отрабатывали большие государственные контракты – исследовали Иркутское и Братское водохранилища, Малое море. На участки переключились позже.
– Чуть ранее Вы сказали – мы выиграли. Мы – это кто?
– Это биолого-почвенный факультет, кафедра зоологии позвоночных и экологии.
– А оценкой водоемов занимаются только ученые?
– Преподаватели и другие сотрудники кафедры, а также аспиранты, студенты. Они выезжают на полевые работы, проводят камеральную обработку материала. Когда мы выигрываем контракт, то организуем экспедиционный отряд, который выезжает на водоемы и проводит ихтиологическое обследование. Мы отбираем гидрохимические пробы, пробы зоопланктона, зообентоса, облавливаем водоемы. Выясняем, какие рыбы живут в конкретном водоеме, определяем рыбопродуктивность водоема, то есть, сколько рыбы может этот водоем прокормить, чтобы давать максимальную отдачу. Определяется видовая принадлежность рыб, их питание в этом водоеме, особенности роста и т.д. На основании этих данных делаются рекомендации.
– Бывали ли в вашей практике случаи, когда из выделенных участков какой-то вообще не годится для разведения рыбы?
– Естественно. Допустим, рыбаки собираются в каком-нибудь рядом расположенном водоеме разводить рыбу. Мы обследуем, и оказывается, что водоем, например, мелкий – всего 2,5 метра, то есть зимой он явно промерзает на два метра, и там могут жить только низкоценные рыбы – такие, как гольяны и карась. Естественно, этот водоем рыбохозяйственной ценности не представляет. Или бывает низкий кислородный режим. Допустим водоем замкнутый – без стока, там тоже зимой возникают заморы. Карась опять же спокойно живет, а более ценным, допустим, пеляди или сазану, нужно достаточно высокое насыщение воды кислородом. Соответственно, малая концентрация кислорода – это тоже ограничивающий фактор. А есть случаи, когда вода сильно кислая или сильно щелочная.
– То есть загрязненная?
– Нет, она не загрязненная. Она может быть природная, сильно минерализованная. И рыба тоже не может там нормально существовать. Здесь тоже дается заключение о невозможности использования такого водоема.
– Есть ли такие участки, которые не подходят с экологической точки зрения?
– В принципе, с точки зрения антропогенной нагрузки абсолютно непригодных участков практически нет. Были раньше, когда работал, например, Саянскхимпром и Саянскхимпласт. Тогда на участке Братского водохранилища ниже Усолья-Сибирского отмечалась достаточно высокая концентрация ртути. Через пищевую цепочку эта ртуть поступала в рыбу, и концентрация ртути в ней тоже превышала ПДК. После проведенных исследований мы рекомендовали не использовать эту рыбу. Но завод закрыт, в последние два-три года ситуация улучшается, ртуть постепенно оседает на дно, погребается под слоем осадков. Сегодня концентрация ртути снижается, и эти участки уже пригодны для использования в целях рыборазведения.
– Получается, даже на основании вашей оценки можно сказать, что экологическая ситуация у нас улучшается?
– В некоторых водоемах, в принципе, да, за исключением Байкала. В Байкале сейчас иная ситуация в связи со спирогирой.
