Амурская область: ферма на клёвом месте | фото
Свои угодья фермер Гуськов из села Петропавловка проверяет в глубину, а гектарами измеряет «чистое зеркало». Его урожай не колосится, не наливается, а набирает товарный привес. Он обходится без уборочной страды и комбайнов и часами может рассказывать о концентрации кислорода в зимнем «аквариуме». Виталий Александрович — отпетый рыбовод. Один из немногих, кто не только сохранил, но и приумножил в тяжелые годы бесконечных кризисов. Ради этого ему пришлось пережить три перестройки, обвалы рубля и неоднократно начинать все с нуля. Его место — самое клевое.
Грубые руки, мягкая душа
— Я вырос на этих озерах, все детство с дедом здесь пропадал. Он у меня участник четырех войн. Начинал еще в Первую мировую, потом в гражданскую, финскую и Великую Отечественную воевал. До Берлина дошел, а во время штурма немецкой столицы ему пятку осколком оторвало. Здесь еще один дед жил, тоже одноногий. Они пару сапог в магазине на двоих покупали. Одному правый, второму — левый. Вот вместе соберутся, меня с собой — и на рыбалку, — говорит главный амурский рыбовод. — Это же чистой воды экология. Мой дед, который хлебнул в своей жизни всякого, до 90 лет дожил. Здесь, в Петропавловке, похоронен.
Спокойный, уверенный в себе и очень добрый. Виталий Гуськов — человек с большими грубыми руками, открытым взглядом и мягкой душой. Он на каждом шагу фонтанирует оптимизмом рыбака, который не сомневается в успешном клеве. Стоит заговорить о рыбе, как из глаз начинают сыпаться натуральные искры. Может, потому и состоялся, нашел себя, выжил в неспокойные девяностые и в не менее трудные двухтысячные.
Таких, как он, в Амурской области можно по пальцам пересчитать. Многие пытались и пробовали, однако на берегу остались единицы. Если мерить в граммах, то, по приблизительным подсчетам, в его хозяйстве 13 тонн рыбы. Около пяти тонн ежегодно уходит в розничную продажу. Говорит, у него целая технология. Он с ней столько шишек набил, что сейчас уже самочувствие карпа на себе ощущает.
Нехватка воздуха
— И благовещенские «Фреш-маркеты» у меня берут, и из Белогорска, Константиновки, Тамбовки приезжают. Любители рыбалки тоже сидят здесь с удочками, удовольствие получают. Без удовольствия в нашем деле нельзя. Карп — рыба серьезная, не для баловства. Ее любить надо. Ей внимание круглый год требуется. Взять хотя бы концентрацию кислорода. В летних нагулочных прудах глубина всего метр двадцать, не больше. Для успешного нереста вода прогреваться должна. Однако с морозами толщина льда достигает 80 сантиметров, места остается мало, воздуха не хватает, рыба задыхается. Поэтому в межсезонье обязательно переселяем всех в «зимники». Например, в этом «аквариуме» сейчас молодь, а там маточное поголовье. Я его специально до семи метров углубил, — взахлеб рассказывает Виталий Александрович, показывая на небольшой, явно рукотворный пруд.
«Ты со своей рыбой три перестройки пережил, дефолты и всех губернаторов».
Владения фермера Гуськова — это почти полтора десятка небольших озер. Как он сам говорит, десять гектаров «чистого зеркала», или водной глади. Начинал с 24 мальков, которых привез из Москвы в начале 90‑х годов. Первый опыт оказался скомканным блином: 20 мальков погибло, но оставшихся четырех да еще необъятного терпения хватило, чтобы дело пошло на лад. Мальку карпа необходимо до 6 лет, чтобы он начал нереститься, приносить собственное потомство. Гуськов дождался. Дальше было проще, хоть тоже не без проблем. Самка этого вида рыб способна принести до 100 тысяч икринок на каждый килограмм собственного веса. Фермер получил от шестикилограммовой особи всего 40 тысяч икринок. Остальное не уберег. Но первая серьезная победа состоялась.
— Знания были только на общем, обывательском уровне. Но для серьезного дела научный подход нужен. Где я его возьму? Только экспериментальным путем, методом проб и ошибок. Пока все острые углы обошел, столько разочарований пережил! — машет рукой рыбный фермер. — Правда, у меня к тому времени уже иммунитет к трудностям выработался. Мне самое первое озеро с боем далось. Здесь еще мой отец зарыблением занимался, старался для колхоза «Зарево». Я там же бригадиром комсомольско-молодежной кормозаготовительной бригады работал. Хозяйство крепкое было, один животноводческий комплекс 1200 голов насчитывал. А как развал начался, все прахом пошло. Землю начали делить на паи и раздавать колхозникам. Все пытались пашню взять, а я сразу об этом озере подумал. Оно никому не было нужно, но мне все равно отказывали. Тут настоящая война шла за него, — вспоминает непростые времена Виталий Гуськов.
Жизнь била, мотала, закаляла
Судьбы семьи Гуськовых — это путь настоящих амурских первопроходцев. Практически каждый из них начинал свое дело на амурской земле с нуля. Жизнь мотала, била, но закаляла. Отец Виталия Александровича оказался на Дальнем Востоке благодаря службе в пограничных войсках. Срочную тогда долго служили — больше четырех лет топтал контрольно-следовую полосу вместе со служебной собакой. Привез из Москвы жену, в семье Гуськовых родилось шестеро детей.
Мама умерла, когда Виталий учился в третьем классе. Пришлось пожить в интернате, а спустя пару лет отец смог устроиться в жизни и забрал мальчишек к себе. До сегодняшнего дня смогли дожить не все братья, но оставшиеся помогают Виталию Гуськову в работе. И этот семейный фактор тоже имеет значение — поддержка близких людей всегда придает сил. Однако самая главная поддержка — жена Оксана и сын Саня. Эта ферма стала для них делом семейным. Вместе до кровавых мозолей тянули тяжелую лямку зарождающегося фермерства.
— Мне люди так и говорят: «Ты со своей рыбой три перестройки пережил, дефолты и всех губернаторов», — смеется Гуськов. — Ну а что еще делать? Я уже и форель здесь разводил, и осетров пытался. Они вместе с наводнением ушли. Нас тоже топило. И отступать некуда. В деревне и так не звенит, не гремит. Так хоть какая‑то жизнь кипит. А сколько я мальков пораздал — со счета сбился. Просто так, за бесплатно — лишь бы людям занятие. Что‑то не пошло у них дело. Я же говорю: любить ее надо — рыбу.
Сын Санька, по словам отца, уже в четыре года вставал на цыпочки, тянулся, выжимал педаль и переключал скорость на тракторе. Виталий Александрович несколько лет возил его в Усть-Ивановскую школу, потом хозяйством занимался — и вновь за ним.
— Ему сейчас 17 лет, в городе учится, каратист, — показывает на медали и кубки Виталий Гуськов. — Да в таком месте плохой человек и не вырастет. Я ему за домом макивару соорудил, груши боксерские. Смотришь — стучит между делом. Хороший сын, надежный, будет кому дело передать. Мне ведь 65 уже, скоро на покой захочется. Считай, сына вырастил, ферму построил, три яблони посадил. «Белый налив» — здоровенные. Я тебе сейчас банку компота из этих яблок дам, дома попробуешь. Сам делал. Не отказывайся — обижусь, — лезет в подпол фермер-рыбовод. — У меня еще курочки есть, несутся. Но это для души и здоровья — экология питания! Ты лучше летом ко мне приезжай, посидим здесь с тобой на берегу, за жизнь поговорим. Под этим небом всем места хватит — и рыбе, и людям.
«Соленьями торговал ради денег на развитие хозяйства»
Это сейчас на его земле вполне приличное хозяйство — с постройками и благоустроенным домом. Счастливый человек — который считает за счастье жить на работе. А начиналось все с небольшой землянки и старенькой хибарки, в которой сделал свои первые шаги его сын. Фермер вспоминает, каким трудом и потом дались каждый новый гектар «зеркала» и столб линии электропередачи. На заре фермерского хозяйства здесь даже света не было.
— Вы же сами помните, что творилось в те годы. Каждый выкручивался как мог. Овощи вырастил, урожай продал — на вырученные деньги бензин купил, трактор завел. Четыре часа можно работать. Как только топливо закончилось, все опять по старому сценарию. Даже соленьями торговал ради денег на развитие хозяйства. Сейчас в принципе мало что изменилось. Конечно, сегодня основная прибыль уже от рыбы. Но если есть возможность для бартера, то я без проблем обменяю карпа на тот же комбикорм. Для моего хозяйства надо тонн 60 каждый год. Кормим рыбу и утром, и вечером, и в обед бывает. Много работы, да и средств уходит немало, — машет рукой фермер. — Сейчас на кризис принято пенять. Ну, так никто не мешает действовать по обстоятельствам. Выход всегда есть. Из любой ситуации.
Он всего добивался сам. При этом не забывает о своем наставнике — пожалуй, самом почитаемом и авторитетном селянине Приамурья: Георгий Семенович Ус поддерживал начинающего фермера и словом, и делом. Сегодня на месте первой землянки, построенной еще отцом Виталия Александровича, — так называемое полносистемное прудовое рыбное хозяйство. Технология позволяет прямо на месте отрабатывать все этапы — начиная с икринки, вплоть до взрослой товарной рыбы, место которой — на магазинном прилавке.
