На качканарском пруду хотят строить рыбный некоммерческий бизнес

Кто сейчас может попасть в число первых в этом бизнесе; почему в столовых комбината кормили рыбой из качканарского моря (Нижневыйское водохранилище); откуда взялось 100 миллионов кубов воды; зачем браконьеры ставят километры сетей; когда последний раз запускали малек; и зачем Геннадий Русских раздает всем свой номер сотового.

Александр Власовских: — На эту тему мы разговариваем очень нечасто. Но, пришло время поговорить о качканарском море (Свердловская область). О его судьбе и о его перспективах. Сегодня на вопросы отвечает активный горожанин Геннадий Владимирович Русских. 

— Вы много лет занимались проблемами нашего пруда, зарыблением, борьбой с браконьерами. Поэтому, давайте начнем «от печки». Старожилы знают, а молодежи будет интересно послушать, откуда взялось качканарское водохранилище, какова его история и когда вообще в нем начали рыбачить?

— Вспоминаю 1960-й год. Идет строительство комбината, идет строительство плотины для Нижневыйского водохранилища. Я там очень часто бываю, мой папа работает там машинистом экскаватора, как раз на строительстве плотины, в тайге построили водохранилище. Оно было зарыблено инициативными людьми и дало возможность людям получать положительные эмоции от рыбалки.

Вспоминаю 1962-63-й год, когда был введен в эксплуатацию качканарский ГОК. Директором в том году пришел Ефим Александрович Кандель. Я всегда восхищаюсь этим человеком, когда его вспоминаю. Так вот, по его инициативе, наряду со строительством и запуском в эксплуатацию комбината, он нашел время и задался вопросом: «А почему такое созидание человека, как водохранилище, стоит в стороне и безмолвствует с точки зрения интересов населения?».

И вот он провел работу с соответствующим институтом, пригласил сюда науку. Наука исследовала, насколько возможно наше водохранилище использовать в рациональном направлении, какой вид рыбы можно здесь разводить. Затем эти рекомендации института были реализованы.

— За счет внесения планктона была создана кормовая база, и в течение практически 4-х лет шло массовое зарыбление водохранилища рыбой. Это пелядь, рипус, сиг. То есть ветераны того времени помнят, как весь Качканар выходил на рыбалку и ловил эту же пелядь.

— Конечно, это было начало. И у меня именно на том примере сформировалась своя жизненная позиция, и что бы я не делал, где бы я не был, я всегда соизмерял свои решения с действиями этого человека. Он природе давал, а она ему возвращала.

Через 4 года, в тот период, когда запущенная рыба уже получила товарный вес, при котором ее можно ловить и есть, опять же по инициативе Канделя от комбината была создана рыбацкая бригада. Был организован плановый лов, и эта рыба поставлялась практически во все столовые заводские и поселковые (в то время Качканар был еще не городом, а поселком). И это была такая своеобразная визитка Качканара. Порой даже меньше говорили о концентрате, а больше говорили об этом.

То есть первостроителями и ветеранами комбината мне в голову была вложена мысль, что качканарское водохранилище — это стратегический объект нашего города.

И первая задача, которую решает наш пруд, снабжение Качканара чистой водой для подготовки горячей воды. И ведь не случайно, когда запускалось качканарское водохранилище, а в след было построено Верхневыйское водохранилище, было сказано, что Верхневыйское водохранилище будет поставлять городу и холодную воду, и воду для подготовки горячей воды.

— Я постоянно говорил, сколько работал в думе, и сейчас говорю, что мы должны оберегать наше водохранилище от загрязнения, как зеницу ока. На эту тему было много дебатов, но, все-таки, депутаты сумели отстоять позицию.

— Во-первых, исключили возможность застройки на южном берегу и перевели развитие генплана в сторону поселков «Форманта. Во-вторых, депутаты исключили возможность продажи земли на северном берегу под постройку каких-то увеселительных объектов. И сейчас, я считаю, что эту задачу городской власти нужно довести до конца.

Мы все должны понимать, что наш пруд является и резервом для холодной воды, это мы уже испытали в 2010-м году, когда у нас был кризис и Верхневыйское водохранилище зацвело. Тогда запах воды был очень неприятный.

И, плюс ко всему, пруд является очень серьезной природной базой для развития рыболовства.

Мне очень много приходилось контактировать со свердловским исследовательским институтом по вопросам рыболовства. Директор института Владимир Николаевич Скворцов, он сейчас уже на пенсии, дай бог ему здоровья, четко обозначил: «Ребята! Постарайтесь вот эту практику, которая была в 60-х, вернуть, реализовать, возродить!».

В последний раз бригада этого НИИ работала в октябре 2020-го года. И эта бригада еще раз подтвердила, что если мы не воспользуемся теми уникальными преимуществами, которые у нас есть по сравнению с другими водоемами Урала, и не пойдем по пути зарыбления сиговыми породами рыб и организации планового лова рыбы для населения, то, конечно, мы очень и очень много потеряем. А им будет очень обидно за то, что так нерационально используются природные богатства.

— Почему именно сиговыми? Есть ведь и другие породы рыб.

— Первое, как, опять же, наука это дело преподносит. Для сиговых нужна холодная вода, плюс соответствующий кислородный баланс, плюс кормовая база. И, как мне объясняли аргументы по итогам работы в октябре, объемы воды у нас более 100 миллионов кубов, такого водоема в других городах вообще нет.

— Я езжу по городам, есть с чем сравнивать…

— Второе — глубины. Температура воды 4 градуса внизу, кислородный баланс на глубинах идеальный. Нет нигде в другом месте таких условий. Для сиговых они оптимально подходящие.

А для других видов рыб у нас холодная вода. И еще ученые сказали, что у нас уже есть налаженная работа по рыбоохране. Вот такой ситуации, чтобы общественность на добровольной основе занималась охраной, они ни на одном водоеме больше не встречали.

Ну и третье. Со слов ученых, на сегодняшний день мы можем реально организовать этот большой социальный, а это никакой не коммерческий проект, возможность по реализации которого имеется только у нас. Поэтому, как говорится, флаг нам в руки.

После этого разговора я пошел к нашему главе Андрею Александровичу и выложил всю эту информацию. И спросил, почему в 60-е годы, когда комбинат только вставал, и ему было вовсе не до этого, но ГОК занимался этой темой? И практика показала, что это возможно.

А наука, которая этим вопросом занималась, говорит, что опыт, который был тогда, показал шикарный результат. А если мы еще и построим свой инкубатор, то экономика вопроса будет уже совсем другая, объемы будут другие и объемы товарной рыбы будут уже предостаточные. И мы сможем работать тогда не только уже на Качканар.

И Андрей Александрович, когда мы с ним осенью разговаривали, согласился.

Согласился, в первую очередь еще и потому, что, в принципе, сегодня в области поставлен вопрос о возобновлении производства и промышленного лова рыбы на наших водоемах. Поэтому правительство области сегодня готово помогать. Но нужна наша инициатива.

После этого в бюджете были предусмотрены средства для работы института, который приедет, договор сейчас дооформляется, и бригада ученых даст необходимые рекомендации по созданию вот этого производственного подразделения. Оно будет выполнять три функции — выращивание в инкубаторе личинок сиговых, зарыбление и плановый отлов рыбы.

Будет еще одна работа, в результате которой нам наука даст ответ на вопрос — достаточна ли кормовая база и какой она должна быть вообще для получения необходимого объема рыбы, а так же где и как мы можем получать этот планктон и когда его запускать.

— Я бы сюда еще четвертую функцию добавил. Это цех готовой продукции. Рыба копченая, соленая, вяленая.

— Если честно, я об этом пока еще не думал. Но, мне кажется, что качканарцы у нас достаточно творческие люди. И найдутся такие товарищи, которые вот именно эту часть возьмут на себя.

— Мы люди уральские, и, думаю, что никто не побрезгует поесть копченостей. Тем более, когда будут знать, что эта рыбка поймана на нашем пруду и с любовью подана на стол. Я думаю, товар будет очень ходовой. Хорошо. Почему вы вот уже второй десяток лет этим занимаетесь? Вам это для чего? Да, мы вас услышали, есть перспективы. Но когда вы начинали этим заниматься были лихие времена. Зачем вам это?

— Когда в 90-х были выборы в городскую думу, народ не понимал эту систему и зачем вообще это нужно. Тогда, качканарский народ, к сожалению, не видел никакой роли данного органа в его жизни. И у нас, понятно, была главная задача — вернуть доверие людей к представительному органу. А как вернуть? Только защитой их интересов.

И когда я встречался с людьми, возникла в том числе и тема браконьерства. На тот период времени действительно был беспредел. Я сам рыбак, живу в Качканаре с 1960-го года. И я не знаю что такое сеть.

Мне было всегда обидно, когда в 90-е годы смотрел на тот берег, а там костры-костры-костры. И, вроде бы в нерестовый период никто не должен был на том берегу находиться, но факт.

И я помню, когда я уже избрался председателем думы, у меня была первая встреча с Рудольфом Павлиновичем Лебедевым.

— Легендарная личность.

— Да. А он вообще по жизни был рыбак, охотник. И он сказал, что надо с этим что-то делать. И Рудольф Павлинович мне сказал: «Ты бери, а мы будем помогать». И в начале этой работы, конечно же, ветераны МВД активно включились в процесс.

Ну, во-первых, без милиции куда в таком деле полезешь? Тогда мы начали решать вопрос. Повстречались с правлением нашего охотхозяйства и определились с кругом общественности, добровольцами, которые будут в этом участвовать, Рудольф Павлинович обеспечил участие милиции.

И, вообще, пользуясь возможностью, хотел бы выразить особую благодарность руководству нашего ОВД, которое на протяжении всех этих лет были в этом вопросе первыми боевыми помощниками.

И та общественность, которые действительно патриоты, фанаты своего дела, что ли, они выходили на дежурства ночами, проводили рейды.

— В 2001-м году за весну мы сняли 57 километров сетей. Я сам лично снял три с половиной километра. И когда мы начали снимать сети, в наш адрес звучали ультиматумы. Но мы шли не по пути репрессий. Мы просто объясняли, забирали сети, без протоколов, без всего, мол, вы говорите, что это не ваши сети, мы их забираем, и вы никаких претензий к нам не имеете. Но если попадаетесь еще раз, то тогда мы будем вынуждены составить тот самый протокол.

— Были случаи, когда товарищи не понимали. Полиция забирала таких непонятливых себе в отдел на 24 часа до выяснения личности. И большинство этих товарищей воспринимало наши действия абсолютно правильно и потом уже вели себя нормально.

Были времена, когда нас не финансировали, и мы доставали из своих карманов деньги на тот же бензин. И вот сегодня, уровень к которому мы пришли, — снимаем от трех до пяти километров сетей.

— Вы и сегодня этим занимаетесь?

— Конечно. Мы каждый год эту работу ведем. И здесь я бы хотел сказать слова благодарности ребятам, которые вот этой темой занимаются.

— Пожалуйста.

— Конечно же, Михаил Романцов. Он соратник, сподвижник, и во все трудные времена он всегда был, как говорится, на острие атаки. Мы его, в свое время, муниципалитетом выучили.

Еще нужно спасибо сказать Олегу Петровичу Горшенину, тогдашнему руководителю правления городского общества охотников и рыболовов. В тот период, когда мы начинали и вели работу, до 2008-го года, Анатолий Александрович был тогда главой городской администрации. Он с пониманием относился к этому делу и помогал нам при всем том безденежье, которое было.

Мы все-таки находили в бюджете средства. Мы купили мотор, нам выделяли деньги на бензин, оказывали организационную помощь. И здесь, конечно же, только слова благодарности.

Но когда в должность заступил Сергей Михайлович Набоких. У него была другая позиция по этому вопросу. Что, мол, это водохранилище не наше, оно федеральное, и зачем мы туда будем деньги вкладывать.

Но я считаю, что такая позиция ошибочная. Водохранилище на нашей территории. Оно нас может кормить, а может не кормить. Оно нас может снабжать чистой водой, а может не снабжать. Но это все зависит от нашей позиции. Позиции жителей, позиции власти.

Поэтому мое мнение, да и мнение большинства качканарцев, что это природная кладезь и ее надо сохранять. Будем ее сохранять, лелеять и она будет давать нам отдачу.

— То есть, возвращаясь к моему вопросу, эта работа была каким-то избирательным наказом?

— Да. Мол, ребята, давайте сделаем наш пруд чистым. И, кстати, у меня теперь есть хорошие контакты и с федеральными структурами рыбнадзора. И если взять Свердловскую область, это не я говорю, это они говорят, у нас, действительно, уникальный пример, как общественность, сами качканарцы, без какого-либо государственного структурного надзора решили навести порядок и навели его.

И сегодня наша первая задача — это продолжить на более высоком уровне. И уже наши взаимоотношения с водохранилищем должны быть построены на уровне реализации социального проекта, который основан, в первую очередь на рачительном и рациональном использовании.

И, второе, что водохранилище начинает давать человеку отдачу. Чтобы человек и природа учитывали интересы друг друга и чтобы обе стороны получали положительные результаты. Поэтому я считаю, что это направление имеет право на жизнь.

Я встречался с руководством ООО «Поток», учитывая наличие у них довольно солидной материальной базы, которая связана с водохранилищем. Встречался и со специалистами комбината. В принципе данный социальный проект имеет все шансы на реализацию.

— То есть в идеале, мы к чему должны прийти? Итог вашей мечты, к которой вы идете уже второй десяток лет и нас всех дружным строем туда ведете? Тезисно.

— В идеале мы должны сегодня построить свой инкубатор, завести маточное стадо и выращивать сигалетки. Соответственно запускать эти сигалетки в пруд в определенных, заданных нами объемах, с учетом того, что мы хотим получить. А через 4 года организовать лов рыбы к столу качканарцев.

И последний этап, это действительно, как ты, Саша, и сказал, это переработка выловленной рыбы. И здесь, я бы всем качканарцам сказал, я прошу вас, если кто-то готов участвовать в реализации этого проекта непосредственно, своими действиями, пожалуйста, звоните мне по номеру 8-912-227-90-52 и, как говорится, одна голова хорошо, две лучше. А все вместе мы уже представляем определенную силу.

— У нас есть вопросы от местных рыбаков. Один из самых кричащих, пожалуй, о том, что к нам на пруд порыбачить приезжают люди из других городов. Местные рыбаки спрашивают, как с приезжими быть, если рыбы самим не хватает?

— Сейчас, чтоб всем понятно было, объясню, почему не производится зарыбление. Мы зарыбляли с 2002-го года по 2007-й. В этом участвовали Качканарский ГОК, профком комбината, бюджет непосредственно, а потом прекратили. Не потому, что у нас денег не было, а потому что у нас стала иссякать возможность доставать рыбу для зарыбления. Заводы уничтожались, и в Свердловской области к 2007-му году практически ничего уже не стало.

— Сегодня ближайший завод находится в Челябинской области. Мы вели с ними переговоры, но, учитывая необходимый температурный режим, они не давали нам никаких гарантий, что мы сможем довезти необходимый материал.

— И вот на какой момент я бы еще хотел обратить внимание. Товарищи рыбаки, мы с общественностью смогли обеспечить то, что вот уже третий год у нас есть рыбалка на рипуса. Это, конечно, уже не то, по сравнению с 60-ми, но, что могли, мы сделали. Водохранилище получило заряд зарыбления и оно потихоньку само себя восстанавливает.

Но мы должны исключить оставление мусора на берегу, который потом уходит под воду. Это самый главный отрицательный момент для рыбы. При разложении мусор поглощает кислород. Кислородный баланс становится нулевым и рыба гибнет.

Второй момент. У нас есть требования правил рыболовства о том, что рипус мы должны оставлять себе при размере рыбы не менее 21-го сантиметра в длину. Более мелкую рыбу мы должны отпускать.

К сожалению, есть примеры, когда некоторые товарищи этого не выполняют.

Что же касается так называемых «иностранцев», то запретить приезжать к нам, по закону, мы не можем. Сегодня у нас есть сообщество рыбаков-любителей нашего городского округа. Так вот, на базе сообщества охотников и рыбаков предлагаю сформировать общество любителей в статусе некоммерческой общественной организации.

И тогда, что мы получим? Мы получаем устав, в котором прописаны все права и обязанности каждого члена сообщества. Это наша сторона.

С другой стороны, я рассматриваю ту производственную структуру, которую мы создадим, тоже юридическое лицо.

— И тогда два юридических лица, да и я не думаю, что останется в стороне городская власть, заключают определенный договор. Двойственный он будет или тройственный, не важно. Но в этом договоре мы должны отразить обязанности и права всех сторон.

— Я сразу сейчас скажу, что, в принципе, создание вот этого участка и реализация этого проекта ни в коем случае не ущемят права рыбаков, если все пойдет по такому пути. Если мы не создадим ничего, то вот эта рыбохозяйственная структура, которая получит от государства определенные территории, спокойно может сказать всем: «Ребята! Вот эта территория неприкосновенна!». А если мы пойдем по пути здравого смысла, то заключим договор с этой структурой, я как пример говорю, структура будет поставлять нам право рыбалки, а мы будем заниматься охраной рыбзапасов, это в наших интересах. Будем осуществлять санитарный контроль.

— Тем более, у нас есть уже опыт по примеру прошедших двух лет по привлечению волонтеров к наведению порядка на берегах.

— Да. Я хочу сказать, что у нас такая практика очистки берегов очень давно. В свое время мы с думой принимали решение об организации на базе городских школ экологических отрядов. И школьники работали.

Теперь, опять же, что касается «иностранцев». Смотрите, мы получаем определенную территорию в аренду со стороны государства. На основании договора между объединением рыбаков любителей и рыбохозяйственного подразделения решаем проблему, как использовать водохранилище. Мы им пользуемся, но не забываем о его поддержке. И, конечно же, не тысячами, но в каждой организации есть определенные членские взносы.

И при работе такого механизма, приезжает товарищ в Качканар на рыбалку, и тут уже можно смотреть, а есть ли у него какое-то удостоверение? И если его нет, то кто его туда пустит? Это ведь уже собственность определенная.

Поэтому мы можем предоставить ему право. Дорогой товарищ! Вот у нас есть взнос в фонд зарыбления! Все! Получил билет, путевку или как там мы этот документ назовем? И, пожалуйста, рыбачь на здоровье. И тогда, в принципе, и волки сыты, и овцы целы.

— Ну и вообще развитие рыбного хозяйства, это и привлечение туристов в Качканар, в том числе и рыбаков, это возможность проводить различного рода рыбацкие турниры и соревнования. И то, что вы говорили об автономной некоммерческой организации — это возможность нормально взаимодействовать с другими организациями, и что уж тут крутить, возможность привлекать дополнительные средства в виде грантов и спонсорской помощи.

— Верно. И жизнь участников этой организации будет во многом интереснее и легче.

В октябре 2020-го года дело сдвинулось — это очередная ступенька пути, по который мы должны пройти до создания производственной структуры на нашем водохранилище, налаживания связей с общественностью. Мы должны выработать определенные правила поведения на водохранилище.

И, я думаю, сегодня мы к этому ближе кратно выше, чем это было в 2001-м. Потому что у нас есть результат. Он показательный результат. Мы могли, добились. Наглядно видим городки палаток, рыбаков, которые интересуются: «А когда зарыблять будут?». Если такие неравнодушные люди есть, значит, все у нас получится.