Что сегодня происходит в рыбопромышленной отрасли

Руководители Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области (президент АРСО Максим Козлов и председатель правления АРСО Дмитрий Пашов) рассказали о работе ассоциации и описали ситуацию в рыбопромышленной отрасли.

«Исторический принцип» под угрозой

- Что нового произошло в рыбопромышленной отрасли за последнее время?

Максим Козлов: - Действительно, сегодня происходят определенные события, связанные с отраслью, которые не могут не затрагивать все наши рыбопромышленные предприятия. Мы крупнейшая ассоциация Сахалинской области, нам в течение последних лет удалось объединить более 65 предприятий, которые занимаются добычей водных биологических ресурсов как в океане, так и в прибрежном промысле.

Недавно страна достигла рекордного вылова в пять миллионов тонн, вклад рыбаков Сахалинской области здесь порядка 700 тысяч тонн, и 70 % из этого добыли предприятия, входящие в состав нашей ассоциации. Из 11 тысяч официально зарегистрированных на Сахалине работников рыбного хозяйства более семи тысяч как раз трудятся на предприятиях нашей ассоциации. 2018 год и начало 2019 года для отрасли стал знаковым: серьезно изменилось законодательство, и сейчас происходит встраивание в новый формат ведения промысла.

Хочу отметить, что квотами на вылов государство обеспечивает рыбаков по так называемому «историческому принципу», предоставляя ресурсы тем, кто занят в промысле и рыбопереработке многие годы, имеет необходимые флот и береговые мощности. Однако в последнее время отрасли навязывается идея, что надо переходить от «исторического принципа» к аукционной продаже ресурсов, начиная с крабов. В дальнейшем предполагается выставить на аукционы и другие виды водных биоресурсов, а торги ими организовывать каждые три-пять лет. Инициаторы подобных новаций словно забыли, что в прошлом году государство заключило с рыбаками договоры, согласно которым квоты теперь закреплены уже не на 10, а на 15 лет.

Это некая степень доверия государства к рыбакам, мы, перезаключая свои договоры, тем самым подтвердили соблюдение требований законодательства финансово-хозяйственной деятельности. Однако в последнее время стало появляться мнение о том, что «исторический принцип», по которому мы работали, не совсем эффективно себя реализовывает и нужно рассматривать вопрос о переходе на принцип проведения аукционов.

Говорят о том, что от отрасли низкая отдача и такой вот переход позволит наполнить бюджет Российской Федерации деньгами. Последний год обсуждения этого вопроса достаточно болезненно дался нашим рыбакам и всем нам. Федеральная антимонопольная служба подготовила дорожную карту, в которой прямо написано, что есть необходимость выделить для начала 50 процентов добычи крабов на аукцион. Но антимонопольная служба не ограничилась в своих предложениях к правительству Российской Федерации, и в эту же дорожную карту вошли предложения о необходимости выделения в течение трех–пяти лет других видов водных биоресурсов, которые считались бы достаточно ликвидными и могли бы быть предоставлены к промыслу (по усмотрению, наверное, антимонопольной службы).

Там же написано об участках рыбохозяйственного комплекса, которые также должны быть выставлены на аукцион после окончания срока действия договора. Все это свидетельствует о том, что готовится некий механизм перехода на аукционную систему. Ну и то, что решение быстро не приняли, наверное, говорит о том, что недостаточно аргументированы сегодня люди, которые готовят позицию по переходу на аукцион.

Браконьеров нет

- Имеют ли место факты браконьерства среди предприятий АРСО?

- В последнее время в некоторых СМИ стала появляться информация о якобы браконьерстве в рыбохозяйственном комплексе. Еще раз отмечу: нам позволили перезаключить договоры на 15 лет, мы прошли большую историю, переоформили эти договоры, тем самым подтвердив, что у нас нет предприятий-браконьеров, хозяйственная деятельность ведется правильно и все обязательства, которые государство выставляло перед рыбаками, мы исполнили.

Но, как говорят, чем чудовищнее ложь, тем быстрее в нее поверят. Я бы хотел сказать от лица всех предприятий, входящих в состав нашей ассоциации, что наше объединение стремилось именно к тому, чтобы вокруг себя сплотить социально значимые, законопослушные предприятия.

Само по себе сокрытие улова, согласно действующему законодательству, приведет к расторжению договорных отношений с государством на промысел водно-биологических ресурсов. Устойчивый принцип осуществления хозяйственной деятельности не позволяет предприятиям идти на нарушения. Все понимают, что даже занижение объемов промысла, наличие фактов нарушений является основанием для расторжения договора – бизнес будет потерян, никто этого делать сегодня не будет. Поэтому я официально заявляю, что в нашей ассоциации предприятий-браконьеров нет. Нет тех чудовищных цифр незаконно добытых водных ресурсов, вывозимых за рубеж. Например, проскочила информация о почти двухстах тоннах незаконно добываемых крабов, вывозимых за границу.

Людям непосвященным я просто хочу сказать, что в сезон добывается около 250 тысяч тонн минтая, в промысле участвуют 150-180 судов. Чтобы добывать дополнительно еще 200 тысяч тонн краба, нужна флотилия 350-400 судов. Мы в своей ассоциации очень плотно взаимодействуем с контролирующими органами. Поэтому все эти обвинения затрагивают и их тоже. Куда же они смотрят? Сегодня системы спутникового слежения позволяют не просто наблюдать за промыслом в море и видеть количество судов, которые там находятся, но и наблюдать за ставными неводами, со спутника в море можно веревку рассмотреть. Думаю, что флотилия в 400 судов тем более не могла бы остаться незамеченной. Системы слежения, позиционирования, технические средства контроля, которыми оборудованы наши суда, не позволят незаметно заниматься браконьерством – мы в этом полностью уверены.

Крабы идут на экспорт

- Какой объем добытых крабов и других морепродуктов поступает на внутренний рынок, а какой уходит на экспорт?

Дмитрий Пашов: - В сахалинских СМИ часто говорят, что весь улов крабов уходит за границу и все очень плохо. Я немного отвлекусь. Мы живем на Сахалине, и рядом с нами находится один из крупнейших заводов по сжижению газа. И вся его продукция уходит на рынки Китая, Японии и Южной Кореи. Хотя, наверное, все мы вправе рассчитывать на доступные три кубометра газа или 50 литров бензина, в теории. Что происходит у крабовиков? На Дальнем Востоке добывается 70 процентов крабов в России, около 80 тысяч тонн. Живет у нас здесь порядка пяти миллионов человек не самого обеспеченного населения. И рядом с нами, в сотнях километров, 140-миллионная Япония со своими давними традициями потребления морепродуктов. В тысяче километрах от нас находится Китай, где только долларовых миллионеров живет 150 миллионов, и еще Южная Корея. Как вы думаете, в условиях рыночной экономики, где больше востребован такой, не самый дешевый продукт, как крабы? Наверное, там, где есть традиции, есть потребитель, который может позволить себе это купить. Поэтому да, действительно, более 90 процентов краба уходит на экспорт.

Что касается рыбы, то большая ее часть тоже уходит за границу, но и в нашей стране ее остается достаточно. В России не каждый человек может купить дорогую рыбу? Да, наверное, это так. Но почему? Может быть, проблема в том, что доходы населения не столь высоки? И все же мы, рыбаки, производственники, не забываем и про российский стол. Если сейчас проехать по Южно-Сахалинску, то практически в каждом «Семейном» магазине лежит наша продукция, которая себя зарекомендовала, и, на мой взгляд, она востребована.