Юрий Трутнев рассказал о проектах Дальнего Востока

Программа дальневосточного гектара будет расширена, рыбакам выделят места для любительского лова, а жителям Северного Кавказа – участки под строительство в едином архитектурном стиле. Об этом на «Деловом завтраке» в «РГ» рассказал Заместитель Председателя Правительства – полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев.

Вопрос: Для Дальнего Востока рыбная отрасль – основная, но при этом в центральной части страны рыбы мало. Что нужно сделать, чтобы это изменить?

Ю.Трутнев: На Дальнем Востоке добывается более половины российского улова. При этом 60% выловленной дальневосточниками рыбы идёт в регионы. Не такая маленькая цифра, но может быть и больше.

Дальний Восток отделяют от центральной части России, где основной спрос, тысячи километров. А рыба – товар скоропортящийся, огромное значение имеет скорость доставки. Сейчас бизнес вместе с «РЖД» создаёт систему доставки рыбы с Дальнего Востока в центр страны, которая учитывает график движения поездов, тип вагонов. Мы эту работу поддерживаем, надеемся, что она скажется на количестве свежей и качественной рыбы в центральных регионах.

Вопрос: Может быть, дальневосточникам разрешить вылавливать рыбу, сколько им хочется? Тех же крабов для себя? Может быть, стоит дать им экономическую свободу?

Ю.Трутнев: Всё, что связано с экономической свободой, мне всегда нравится. Это правильный тезис, когда мы людям не деньги дополнительные откуда-то забираем и зачисляем, а даём им возможность зарабатывать самим. Наверное, сколько хотят – не получится, потому что людей остановить на этом пути трудно, и мало что останется. Но мне кажется, что при выходе больших рыболовецких компаний на дальневосточный рынок мы перешли точку баланса. Потому что получается так, что человек живёт на Камчатке, где вокруг нерестовые реки, а вот где он реально может поймать рыбу, уже трудно понять. Люди пробираются в труднодоступные места, где их никто не поймает, но это неправильная ситуация. Надо ещё раз очень серьёзно подумать и о прибрежном лове. Всё-таки с прибрежного лова очень много шло именно на берег Дальнего Востока.

Наши крупные рыболовецкие компании не обеднеют, если какую-то небольшую часть их угодий, закреплённых за ними участков рек, мы выделим для любительского лова. Причём сделаем это именно рядом с городами, с дорогами, для того чтобы у людей было право законно ловить рыбу. Потому что это действительно ни в какие ворота не лезет, когда человек живёт на берегу речки, но рыбу ловить не может. Поэтому мы обязательно этим займёмся, постараемся это сделать в достаточно короткие сроки. Компании немножечко бунтуют против этих решений, но я думаю, что мы всё-таки правы.

Ничего рядом нет

Вопрос: Насколько Арктика подходящее место для государственных инвестиций? Насколько эти инвестиции могут быть рискованны?

Ю.Трутнев: Мы занимаемся не государственными инвестициями, а привлечением частных. Государственные деньги идут на инфраструктуру в соответствии с системой поддержки. В Арктике, когда человек строит новое предприятие, как правило, ничего рядом нет – ни дорог, ни линий электропередачи, ни водоснабжения. Иногда требуется строительство портовых сооружений. Исходя из мультипликатора не более одного бюджетного рубля на десять рублей частных инвестиций, мы эту поддержку будем оказывать. Менее полугода назад создана система преференций, но у нас уже сегодня зарегистрировано 165 проектов на общую сумму более 270 млрд рублей. Для первого шага за несколько месяцев, мне кажется, очень неплохо.

Вопрос: Арктический регион воспринимается как территория, где тяжело не только делать бизнес, но и просто жить. Как насчёт системы преференций для людей?

Ю.Трутнев: Мне кажется, что преференции с точки зрения работы людей должны создавать компании, которым нужны рабочие руки. Цепочка последовательности, в моём понимании: мы помогаем компаниям создать новые проекты, компании уже, осуществив капиталовложения и понимая, что отступать некуда, создают для людей условия. Этот принцип уже работает. Мы помогаем «Роснефти» строить жильё для работников «Звезды». Мы помогаем обустроить город Свободный для работников газоперерабатывающего и газохимического заводов. Там уже собственники компаний начинают думать, как создать для людей нормальные жилищные условия, социальную среду. Как-то по-другому – например, устанавливать дополнительные выплаты, как это было в Советском Союзе, – не получится.

При этом мы недорабатываем по поводу найма на работу. Надо создавать преференции по отношению к местным жителям, а то у нас вахтовый процесс продолжается. Во всяком случае, на крупных стройках на Дальнем Востоке сейчас очень много жителей ближайших стран, в том числе бывших республик Советского Союза. В этом нет ничего плохого, но будем стараться, чтобы в большей степени всё-таки там работали жители Дальнего Востока и Арктики.

Вопрос: Климат меняется, в этом году море Лаптевых не замёрзло. До этого открылась промышленная рыбалка в Карском море, потому что льда не было. На этом фоне не опасно инвестировать в строительство ледокольного флота?

Ю.Трутнев: Если будет апокалиптический сценарий, то риск вложения средств мало кого уже будет интересовать. Но мы всё-таки живем сегодня и не можем сидеть, ждать потепления и ничего не делать. Арктика – это стратегическая для России территория. Она даёт нам целый ряд новых возможностей. В конце концов, это наша внешняя граница. Мы должны её осваивать, развивать технологии. То, что у нас строятся мощные современные ледоколы, то, что мы здесь ведущая держава в мире, это здорово. Грустно, когда мы буровую платформу построить не в состоянии. Будем строить ледоколы, а если потеплеет, накопленные компетенции пригодятся для строительства судов неледового класса.

Вопрос: Дальнему Востоку предоставлены беспрецедентные меры поддержки экономики и населения, строится инфраструктура. Но люди продолжают уезжать. Видимо, этого недостаточно?

Ю.Трутнев: Отток жителей с Дальнего Востока существует, но он снижается. В 2013 году отток составлял 45 тысяч человек, в 2018-м – уже чуть больше 30 тысяч, в 2019 году – 10,5 тысячи. В 2020 году – из-за пандемии в том числе – отток будет ещё меньше. Мы уже видим это по статистике полугодия. Конечно, плохо, что люди продолжают уезжать, но не думаю, что проблему можно быстро решить. Это же не вопрос агитации. Человек выбирает место жительства и создания семьи исходя из того, где будут учиться его дети, кем он будет работать, какую получит медицинскую помощь, по каким дорогам будет передвигаться. Сегодня большинство этих показателей, особенно связанных со школами, больницами, детскими садами, дорогами, на Дальнем Востоке существенно хуже, чем в центральных регионах. Переломить эту ситуацию мгновенно, конечно, невозможно. По сути, нам надо перестроить весь Дальний Восток.

Будем честны, чтобы тратить деньги – а все социальные статьи расходные – надо сначала научиться их зарабатывать. В этом отношении мы прошли неплохой путь, потому что система поддержки инвестиционных проектов, которая сегодня работает на Дальнем Востоке, уникальна. Она точно лучшая в России, она конкурентна по отношению к преференциальным режимам в других странах. За это время мы начали реализацию вместе с инвесторами более 2600 инвестпроектов, осуществлено 1,3 трлн инвестиций. У нас фактический мультипликатор сегодня – 24,4 рубля частных инвестиций на один бюджетный рубль, вложенный в инфраструктуру. Это рекордная цифра.

Я не вижу сегодня возможности быстро прекратить отток населения, но мы по этому пути идём. Уверен, мы добьёмся, что люди и на Дальнем Востоке будут жить с комфортом.

Работать надо вместе

Вопрос: Дальний Восток отличается свободомыслием. То тут, то там люди выходят на митинги. А слышат ли их в Москве?

Ю.Трутнев: Мы прекрасно понимаем, что мы служим населению и обязаны реагировать на пожелания людей. Что касается свободолюбия и выхода на улицы, то я всё-таки считаю, что мы вместе отвечаем за будущее России. Каждый человек создаёт свою судьбу ежедневно: выходя на работу или садясь на студенческую скамью. Работать надо вместе, советоваться, искать лучшие пути развития. Выход на улицу и размахивание плакатами – это, наверное, допустимо, когда тебя не слышат и с тобой не общаются. Но когда с этим больших проблем не существует, я не до конца это понимаю.

Я не раз и не два общался с людьми в таких стихийных воленародных проявлениях, но только в начале 1990-х. И заработная плата в стране была 30 долларов на человека в месяц – у тех, кто её получал. А мне приходилось выходить в производственные коллективы, где люди по полгода не получали заработную плату. Вот там было жёстко и сложно.

Вопрос: Вы часто отмечаете, что не выполняются поручения Президента по развитию Дальнего Востока. Например, дамбы и берегоукрепляющие сооружения в Еврейской автономной области и Хабаровском крае не построены до сих пор. Может быть, это не нравится людям?

Ю.Трутнев: Совершенно точно, тут есть все основания быть недовольными. Строительство дамб в ЕАО и Хабаровском крае было прямой ответственностью регионов, поскольку Минприроды перечисляет деньги на строительство защитных сооружений субъектам, а уже они разыгрывают конкурсы, нанимают подрядчика, контролируют его работу. Я считаю, что в этом случае были в ответе и те и другие. И министерство, и губернатор. Губернаторы там уже поменялись. Руководство министерства также.

Вопрос: Программа «Дальневосточный гектар» была создана для того, чтобы люди переехали на Дальний Восток? Ведь если так, то она, наверное, не сработала.

Ю.Трутнев: «Дальневосточный гектар» никогда не задумывался как инструмент, который вдруг остановит отток населения. Это степень экономической свободы. Что бы вы ни захотели – построить дом, создать пасеку или бизнес организовать, – без земли это невозможно. К сожалению, средний срок получения земельного участка в России исчисляется годами. Три-четыре года, по-разному люди мучаются. Для меня было принципиально важно создать механизм, в рамках которого люди смогут получать участок за считаные дни. У нас сегодня этот срок колеблется от 32 до 34 дней. Это очень хороший результат. Это программа для экономически активных людей, готовых трудиться, брать на себя риски, строить дома, заводить семьи. Чтобы эти люди не мыкались по куче чиновников, не собирали бумаги, а просто нажали кнопку, сформировали участок, отправили заявку и получили его сначала в аренду, а потом в собственность.

Я критично отношусь к своему труду, но «Дальневосточный гектар» – это то, чем горжусь. Считаю, что мы сделали очень хорошее дело. Гектаром воспользовались более 86,5 тысячи человек. Много это или мало? Столько людей захотели взять на себя дополнительные хлопоты и риски.

Вопрос: Планируется расширять программу?

Ю.Трутнев: Михаил Мишустин в поездке на Дальний Восток дал такое поручение. Мы люди дисциплинированные, документы уже подготовлены. Люди, которые получили один гектар, освоили его и нуждаются в следующем для развития своего проекта, будут иметь такую возможность.

Серьёзный вызов

Вопрос: Пакет из Дальнего Востока, Арктики и Северного Кавказа кажется огромным. Как заниматься такими разными регионами?

Ю.Трутнев: Управлять экономическими процессами частями крайне сложно. А если создать систему, то она начинает давать отдачу. Не мгновенно, но она приводит к постоянному улучшению. Через какой-то период это становится очевидным. На Дальнем Востоке полно проблем, но система привлечения инвестиций работает, на регион уже приходится 30% иностранных инвестиций. В Арктике мы находимся в точке запуска. Законодательно система создана, законы подписаны, надо просто наладить этот процесс.

На Северном Кавказе такого пока близко не наблюдается. Там надо всё это создавать – не хочу обидеть никого из предшественников – едва ли не с нуля. Система поддержки инвестиций в том виде, в котором она существует там сегодня, непрозрачна и неэффективна. Это серьёзный вызов для меня. Более того, путь там будет непростой, но сделаю всё возможное для того, чтобы добиться результата.

Вопрос: Проблематика там совершенно другая. Арктика и Дальний Восток – пустынные, малочисленные регионы, Северный Кавказ – избыточные трудовые ресурсы, безработица. Методы будут другие?

Ю.Трутнев: Калька не получится, в этом нет сомнений. Но принципы привлечения инвестиций везде одни – это снижение всех видов затрат инвесторов – и материальных, и бюрократических. Конечно, специфика принципиально разная. Если на Дальнем Востоке и в Арктике мы стараемся реализовать большие проекты, иногда даже мегапроекты, то на Северном Кавказе пока таких не наблюдается. Там есть несколько точек, где можно над этим подумать. Но в целом за счёт крупных проектов мы Северный Кавказ вряд ли сможем поднять.

И конечно, надо каким-то образом создавать для людей условия выхода из тени. Потому что совершенно очевидно, что статистические данные об уровне жизни людей и реальный уровень жизни существенно отличаются.

Вопрос: На Кавказе почти все регионы выступили с намерением развивать туристические кластеры. Какой из планируемых курортов действительно может выстрелить?

Ю.Трутнев: В «Архыз» уже вложено более 16 млрд рублей. Курорт может развиваться дальше. Он уже обладает нормальным потенциалом для использования, для катания. Там изначально всё сделано по уму. Склоны не очень длинные и высокие, но всё, что построено, с точки зрения инфраструктуры, неплохо.

На Северном Кавказе есть просто уникальные места, которые могут претендовать на место ведущих не только в России. Домбай, Эльбрус, Мамисон – там можно построить мировые центры отдыха для зимних видов спорта.

У Мамисона великолепный потенциал. Там ничего не надо рубить, склоны гладкие, с хорошей высотой и прекрасной протяжённостью. Трассы могут быть максимально широкими. Внизу памятник исторического наследия, который может придать определённый шарм курорту, есть источники минеральной воды. Это можно всё вместе упаковать в очень красивую историю. Но там ноль, никто ничего не делал. Сейчас поручил Минэкономразвития проработать план реализации этого проекта. Будем смотреть, стараться его ускорять.

Домбай и Эльбрус – отдельная история. Где должны были бы быть нижние деревни курорта, такая конгломерация построек – без разрешений, без проектов, кто вдоль, кто поперёк, кто наискосок. Но приходить туда с бульдозером – плохая история. Местные жители на этом какую-то копеечку зарабатывают. Я попросил Минэкономразвития также начать эту работу, провести инвентаризацию, буквально с каждым владельцем этого самостроя поговорить, найти приемлемое решение.

В конце концов, можно принять отдельное решение. Например, выделить им бесплатно земельный участок и обеспечить льготным финансированием, чтобы они понимали, что могут строиться, что это будет их законная земля. Создать для них условия, чтобы они построились, не потеряли свой бизнес, но уже строить в едином архитектурном стиле. Если мы этого не сделаем, никакой системный инвестор туда не зайдёт. А если строить всё за счёт государственных инвестиций, ничего хорошего из этого не получится.

Вопрос: Вы недавно посетили Дербент, где высоко оценили работу руководства города. Что они сделали?

Ю.Трутнев: Мне очень хочется, чтобы мы все думали о будущем. Когда мы живём сегодняшним днём, не видим дальнейшего пути, не ставим себе цели, нам не к чему стремиться, и успеха быть не может. В Дербенте меня приятно поразило именно то, что люди думают о будущем. Несмотря на то что это древний город с богатой историей, они думают о том, как он будет выглядеть через десятки лет. Они создают условия для жизни людей, пешеходные улицы, думают о том, как вписать новые ансамбли в то историческое наследие, которое уже есть. Я пытаюсь этого добиться практически во всех территориях, где встречаюсь с руководством. Например, считаю, что у Сахалина есть уникальная возможность для того, чтобы построить новый Южно-Сахалинск. Деньги есть, но он пока в состоянии, весьма далёком от комфортного.

Вопрос: Какой мультипликатор должен быть у проектов на Северном Кавказе?

Ю.Трутнев: Мне не нравится цифра меньше одного к десяти. Если мы можем во льдах Арктики достичь одного к десяти, то почему на Северном Кавказе он должен быть ниже? Но все коллеги, которые со мной на этом направлении работают, говорят: если нам одного к пяти удастся достигнуть, так это уже хорошо! Я не знаю пока ответа на этот вопрос. Будем думать, советоваться, пробовать.

Вопрос: За счёт чего можно привлечь иностранные инвестиции на Северный Кавказ?

Ю.Трутнев: Когда я туда ездил, меня завели в яблоневый сад. Я спрашиваю: рентабельность у вас какая? Они говорят: 40%. В другом саду, где я задавал тот же вопрос, 60%. У нас нефтянка давно не работает с такими показателями. Если у них реально рентабельность 60%, надо всё бросать и ехать на Северный Кавказ яблоки выращивать. Там есть свои природные преимущества. Там всё растёт, прекрасный климат.

Когда мы говорим о тех же горнолыжных курортах, я абсолютно уверен, что проблемы самостроя в нижних деревнях ни один частный собственник не решит. Это невозможно. Потому что ему уважаемые владельцы самостроев выставят такие условия, что он заплачет и сразу уйдёт оттуда. Но если мы сможем с этим разобраться и создадим условия для дальнейшего освоения, может быть, ещё проинвестируем в инфраструктуру – дороги, линии электропередачи, то привлечь частных инвесторов на Кавказ – это реальная история.

Вопрос: Какие планы на Каспий?

Ю.Трутнев: Надо реконструировать порт в Махачкале – соответствующее поручение дал, – потому что порт может иметь совершенно другое значение, чем он имеет сегодня. Неважно, грузовое или туристическое. Задача госслужащих – создавать условия для развития экономики. Если мы начнём за инвесторов решать, что возить, грузы или пассажиров, всё поломается. Каждый должен работать в рамках своей компетенции. И я здесь очень поддерживаю частные инвестиции. Я всё-таки с них начинал в своё время. Я просто знаю, как работает человек, который проинвестировал свои деньги. Он днём и ночью думает о том, чтобы проект состоялся. Потому что он понимает, что если проект не состоится, то у него всё разрушится.