Экспортный коллапс в рыбной отрасли Дальнего Востока

Барьеры КНР на пути российской рыбы требуют не только ситуативных мер, но и анализа того, почему "рыбный локдаун" оказался таким болезненным.

Коллапс с поставками рыбопродукции предприятий Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна в Китай, который продолжается с конца 2020 года на фоне (а может, и под предлогом) пандемии COVID-19, вышел на уровень правительства РФ. 4 февраля этот вопрос обсуждался на заседании Правительственной комиссии по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса под председательством вице-премьера Виктории Абрамченко.

"Соответствующий переговорный процесс (между властями РФ и КНР — ред.) идет, но не так быстро, как нам бы хотелось, — приводит пресс-служба комментарий вице-премьера по итогам рассмотрения вопроса. — Договорились, что кроме активизации переговорного процесса мы дополнительно защитим наших рыбаков. В частности, через логистическую субсидию будет оказана помощь в доставке рыбной продукции к новым точкам ее переработки и сбыта. Также рассмотрим внутри страны новые рынки сбыта этой продукции, а также другие направления для экспорта".

Добавим, что Виктория Абрамченко также сообщила через пресс-службу о поручениях по проработке механизмов "сезонного распределения допустимого объема водных ресурсов".

Отрадно, конечно, что кабмин как минимум обозначил свою обеспокоенность кризисом, который продолжает наносить удары по дальневосточному сегменту рыбной отрасли (генерирующему, напомним, около 70% как вылова, так и оборота всего рыбохозяйственного комплекса страны). Возможно, меры реагирования на "китайский локдаун", озвученные на заседании правкомиссии, действительно поддержат рыбопромышленные предприятия.

И, в конце концов, рано или поздно КНР так или иначе снимет "антиковидные" барьеры в своих портах и возобновит ритмичную приемку российской рыбопродукции — пусть и по значительно дисконтированной цене.

Но это все, повторимся, произойдет не завтра и даже не послезавтра. А пока же ключевой показатель масштабов кризиса — информация о ходе охотоморской путины, которая традиционно длится с января по март и в которую входит так называемый сезон "А" российского минтаевого промысла.

Как информировало в начале года Росрыболовство, всего к вылову в ходе сезона "А" планировалось свыше 915 тысяч тонн минтая (при среднегодовом вылове этой рыбы, составляющей основу рыбного экспорта в КНР, в 1,7 млн тонн).

К началу же февраля регулятор вынужден констатировать, что недолов по минтаю, по сути, "обвалил" весь общероссийский вылов, который на 1 февраля составил 370,57 тысяч тонн, что на 10,8% ниже результатов января 2020 года. Минтая же в нынешнем году добыто 178,52 тысячи тонн, что на 56,76 тысяч тонн меньше, чем в январе-2020.

Что это значит? То, что рыбаки, не имеющие возможности ни сгрузить уловы в портах КНР или Республики Корея (там ведь тоже коллапс), ни направить высвободившиеся объемы в десятки тысяч тонн на российский берег (где — внезапно — не оказалось достаточного количества холодильников и перерабатывающих мощностей), просто прекращают промысел самой массовой на Дальнем Востоке рыбы.

Соответственно, эти национальные рыбные ресурсы отдачи не дадут — ни государству, ни бизнесу, ни обществу.

Почему так произошло? Кто-то, конечно, вспомнит про пресловутого "черного лебедя", который, дескать, время от времени ставит на дыбы тот или иной рынок, а предсказать его — в принципе нельзя.

Как кажется, в нашем случае говорить о непредсказуемости "китайского локдауна" — вполне уместно, как и в целом о пандемии COVID-19. Но также необходимо говорить о неразвитости именно "берегового" сегмента российского рыбохозяйственного комплекса на Дальнем Востоке.

И ведь, что интересно, некоторые представители отраслевого сообщества действительно говорили и о неразвитости "берега", и о том, что рынки стран АТР в принципе вполне способны на очень неприятные "сюрпризы" (как и любые рынки, в общем-то).

Например, 26 ноября прошлого года президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман Зверев, участвуя в экспертном обсуждении Стратегии развития рыбохозяйственного комплекса Камчатского края, прямо предложил рассмотреть кризисный сценарий "Закрытие китайского рынка".

Представители рыбопромышленного сообщества, к слову, тогда отреагировали на это предложение (которое на поверку оказалось, по сути, очередным сбывшимся прогнозом Зверева) с юмором, но несколько нервным. Кто-то из участников обсуждения заявил, что при таком развитии событий рыбную отрасль региона, скорее всего, ждал бы "глубочайший кризис".

Вспомним здесь и другую историю, имеющую отношение не к "поведению" Китая, а к принципиальной неготовности рыбной отрасли ДВ к резким изменениям конъюнктуры на мировом рынке рыбопродукции. Как мы помним, в 2017 году, когда программа инвестиционных квот, задуманная как основной драйвер модернизации рыбной отрасли страны, оформлялась законодательно и нормативно, проблемы дальневосточного (и не только) "берега" оказались не в приоритетах у ответственных за программу чиновников.

Откровенно сказать, многих тогда просто очаровала главная ставка на строительство под гарантии промысловых лимитов суперсовременных, супермощных и — что особенно важно — суперавтономных траулеров-процессоров.

"Берегу", впрочем, тоже уделили внимание, но по остаточному принципу. В итоге на Дальнем Востоке на сегодняшний день введены в эксплуатацию всего девять рыбоперерабатывающих заводов, причем далеко не все они "заточены" под переработку того же минтая.

"Анализ подготовленных Минсельхозом проектов нормативных правовых актов, устанавливающих порядок и процедуры распределения инвестиционных квот, позволяет сделать очевидный вывод, — писал, между тем, в упомянутом 2017 году президент ВАРПЭ Гермн Зверев.

— Инвестиционные квоты не достанутся (или почти не достанутся) тем, кто собирается строить средне— и малотоннажные рыбопромысловые суда, тем, кто собирается строить траулеры-свежьевики (особенно на Дальнем Востоке), тем, кто собирается строить полноценные береговые заводы с причальной и холодильной инфраструктурой".

И действительно, совсем не весело обстоят дела сейчас с холодильными мощностями на ДВ (под них инвестквот не предлагали), а также с малым и средним добывающим флотом, необходимым для обеспечения сырьем береговой инфраструктуры рыбопромышленного комплекса.

То есть практически все инвестквоты по факту "ушли в океан". И теперь "берег" объективно не может сыграть роль демпфера в случае хоть временного, хоть постоянного китайского — или любого другого — "локдауна".

В такой ситуации, действительно, остается лишь спасать то, что еще можно спасти.

И готовиться к тому, что теперь на организацию промысла российских рыбаков в Тихом океане смогут практически напрямую влиять те или иные демарши стран — импортеров отечественной рыбопродукции.

Впрочем, можно все-таки и о "береге" наконец-то вспомнить.