Африканские страсти по рыбе

Если не будет отменено распоряжение Росрыболовства по распределению марокканской квоты, вся отрасль может опрокинуться в «лихие 90-е». Об этом сообщает novayagazeta.ru.

В Мурманске хорошо помнят начало 90-х. Когда распался Советский Союз, в одночасье рухнула и отлаженная система рыбного промысла. Старые межгосударственные соглашения и правила перестали действовать, а новых еще не было. В условия правового вакуума в Мурманск начали возвращаться суда, работавшие в экспедиционных промыслах в разных концах Мирового океана. Весь залив Мурманского рыбного порта в те годы был заставлен рыболовными судами.

«Мурманский траловый флот» (МТФ) оказался единственным крупным предприятием, работавшим в Северном бассейне, который пережил 90-е, не развалился. И прежде всего потому, что перед самым развалом СССР МТФ обновил парк рыболовецких судов (с 1988-го по 1993 год предприятие получило 12 супертраулеров типа «Моонзунд»). А в начале девяностых около десяти кораблей МТФ отправились к африканскому побережью Атлантического океана, в исключительную экономическую зону Марокко, Мавритании, Гвинеи-Бисау и других стран Африки.

В те времена африканцев совершенно не волновало отсутствие межправительственных соглашений, вопросы получения лицензий на лов рыбы решались на местах. В основном через коррумпирование чиновников. Брали в Африке по-божески. У чиновников в России аппетиты были получше. Ветераны рыбной отрасли вспоминают, что тогда деньги в Москву  возили чемоданами.

К началу нулевых в рыбной отрасли установились четкие «правила игры», что не замедлило сказаться и на статистических показателях — начала расти добыча рыбы.

Но месяц назад эта стабильность рухнула. Триггером стало распределение марокканской квоты на вылов рыбы. За развитием ситуации сегодня пристально следят не только непосредственно заинтересованные стороны, но и все менеджеры рыбной отрасли. И в Северном бассейне, и на Дальнем Востоке, и на Балтике…. Если историю спустят на тормозах, не найдут и не накажут виновных, это будет четким сигналом, что в отрасли наступает время «гуляй поля», время рыбной махновщины.

Марокканская квота

Плодотворное сотрудничество с Марокко продолжилось и после распада СССР.

14 февраля 2013 года тогдашний руководитель Росрыболовства Андрей Крайний от имени правительства России и министр сельского хозяйства и морского рыболовства Королевства Марокко Азиз Аханнуш подписали соглашение о сотрудничестве в области морского рыболовства. России была предоставлена квота на вылов 100 тысяч тонн рыбы. За квоту требовалось заплатить пять миллионов долларов.

Почти три месяца решали, как разделить квоту между рыболовецкими предприятиями, претендующими на промысел у берегов Марокко. А 4 июля замруководителя Росрыболовства Владимир Соколов, временно исполнявший после ухода Крайнего полномочия главы ведомства, подписал распоряжение №  35 «О реализации протокола второй сессии российско-марокканской смешанной комиссии по рыболовству в рамках Соглашения между Правительством РФ и Правительством Королевства Марокко о сотрудничестве в области морского рыболовства от 14 февраля 2013 г.». В документе были расписаны поручения о распределении марокканской квоты, формировании списка судов и передаче этой информации в министерство сельского хозяйства и морского рыболовства Марокко.

Важно отметить, что постановление о порядке распределения квот должно было принимать правительство с учетом позиции заинтересованных ведомств — ФАС, Минсельхоза, Росрыболовства,  но Владимир Соколов подготовил и подписал распоряжение самостоятельно.

Сформировать список судов, собрать пять миллионов долларов и перечислить их в Марокко Росрыболовство поручило подконтрольному предприятию — ФГУП «Нацрыбресурс» путем размещения публичной оферты (предложения заключить сделку (договор) с указанием всех необходимых для этого условий. — И. М.).

10 июля на сайте Росрыболовства появилось официальное сообщение, в котором оговаривалось, что заявки должны быть направлены в ведомство в период с 14 июля по 24 июля 2014 года.

Уже на следующий день, 11 июля, в 15.00. на сайте Нацрыбресурса появилась более подробная информация об оферте. Предполагалось, что право работать по марокканской квоте получат компании, перечислившие на расчетный счет Нацрыбресурса по 555,7 тысячи долларов за каждое судно. 500 тысяч — за квоту 2014 года, и 55,7 тысячи — за… «иные финансовые компенсации».

Если посмотреть на календарь, 11 июля — это пятница. Канун Дня рыбака. Вся отрасль уже празднует. Три часа дня — это время, когда практически все российские банки могут принять платежное поручение о переводе денег разве что на первый рабочий день следующей недели, на понедельник. К примеру, «Мурманский траловый флот» и калининградское ЗАО «Вестрыбфлот», заинтересованные в продолжении своего уже отлаженного рыбного промысла в водах Марокко, так и поступили. Но, как оказалось, опоздали.

Из отчета Нацрыбресурса, направленного в Росрыболовство 17 июля, выяснилось, что оферта фактически была закрыта уже в пятницу, менее чем через час после открытия. Этого времени хватило для внесения оплаты за семь судов мурманского холдинга Eurofish (ЗАО «Стрелец», ЗАО «Феникс», ЗАО «Таурус» и ЗАО «Эридан») и за три судна санкт-петербургской группы «Альянс Марин».

Исполнительный директор Eurofish Юрий Паршев заявил :

— У нас небольшая мобильная компания, у нас нет лишних людей, мы всем занимаемся быстро и оперативно, решения принимаем мгновенно. Про конкурс мы знали, ждали. И как только появилась информация, мгновенно перевели деньги.

Но есть пикантный момент. В условиях оферты был установлен курс — 38 рублей за один доллар, а оплату надо было произвести в рублях. Не обладая инсайдерской информацией об этой детали, представляется крайне затруднительным заранее подготовить платежное поручение и оперативно передать его в банк.

В любом случае, ситуация, когда квота распределяется по праву первой ночи — кто первый заплатил, тот забирает все, — неизбежно создает коррупционные риски.

Александр Савельев, руководитель Информационного агентства по рыболовству, предполагает, что у расторопности Eurofish и «Альянс Марин» куда более прозаичные корни:

— Решили спереть, но получилось все косо и коряво, — считает Савельев. — Такое ощущение, что у людей сорвало башни…

В «Мурманском траловом флоте» тоже имеют претензии к «новой команде» Росрыболовства:

— Мы десятки лет работали в исключительной экономической зоне Марокко, — говорит Андрей Гуляев, заместитель генерального директора МТФ. — К нам никогда ни у кого не было претензий. Но в прошлом году нам сократили квоту вылова с 40 тысяч тонн до 20 тысяч, а в этом году и вовсе лишили возможности работать там. А наши суда сейчас находятся на побережье Африки. Суда будут простаивать, рыбаки МТФ останутся без зарплаты.

Фактор Пруткова

Юрий Прутков — легендарный человек для рыбной отрасли России. В 29 лет он стал одним из самых молодых капитанов рыболовецких траулеров в СССР. В 32 его назначили капитаном БАТа (большого автономного траулера), а через несколько лет ему поручили возглавить промысловую экспедицию из 130 судов, взявшую курс в юго-восточную часть Тихого океана. Потом были восемь лет работы начальником Мурманского мореходного училища. А в 1993 году Юрий Прутков возглавил «Мурманский траловый флот». Справедливости ради надо сказать, что во многом благодаря именно его управленческим талантам МТФ не разорился, не обанкротился в непростые 90-е. Возможно, потому, что Прутков не просто руководил компанией, но и стал ее владельцем. Как — тема для отдельной публикации.

К 2011 году «Мурманский траловый флот» представлял собой холдинг, состоящий из целого ряда компаний. В том числе головного МТФ и четырех небольших фирм, в составе которых было всего по два судна — одно работало в Атлантике, второе — в Баренцевом и Норвежском морях.

Основным учредителем и голов-ного ОАО «Мурманский траловый флот», и других предприятий, входящих в холдинг, была компания ЗАО «Северный Альянс». А львиная доля акций «Северного Альянса» (около 80%) принадлежала Юрию Пруткову и его супруге Ирине.

В конце 2011 года супруги Прутковы продали принадлежащие им акции ОАО «Мурманский траловый флот». Но только головной компании. На базе мелких предприятий, входящих в холдинг МТФ, к тому времени уже работали ЗАО «Стрелец», ЗАО «Феникс», ЗАО «Таурус» и ЗАО «Эридан». Основным учредителем всех четырех компаний остались Юрий и Ирина Прутковы. Даже у головного офиса МТФ, расположенного по адресу: Мурманск, ул. Шмидта, дом 43, оказалось несколько собственников. Сегодня ОАО «Мурманский траловый флот» принадлежит лишь два этажа респектабельного здания, чуть ли не всеми остальными помещениями владеет подконтрольный Пруткову холдинг Eurofish.

Практически сразу после изменения состава акционеров у МТФ начались проблемы с марокканскими квотами на рыбный промысел. Прутков добился, что принадлежащие ему рыбные предприятия сохранили за собой право работать в прибрежных водах Марокко. Произошло это за счет уменьшения в два раза исторически сложившейся доли МТФ.

Коррупционный шлейф? 24 июля, когда история с марокканской квотой получила огласку, Федеральная антимонопольная служба России (ФАС) возбудила дело по признакам нарушения Росрыболовством антимонопольного законодательства. ФАС посчитала выходящим за рамки закона тот самый приказ по рыболовному ведомству №  35-р, которым была прописана технология распределения марокканской рыбной квоты. По оценке ФАС, эта «технология» может «привести к ограничению конкуренции и несправедливому порядку распределения квот».

Потребовало отменить приказ и Министерство сельского хозяйства России. Выясняется, что Росрыболовство потому и затянуло почти на три месяца вопрос распределения марокканской квоты, что все это время пыталось согласовать распоряжение №  35-р с юристами Минсельхоза. Но там визировать документ отказались, посчитав его противоречащим законодательству уже тогда, на стадии согласования

Рыбное ведомство стоит насмерть. В Минсельхоз ушло письмо, подписанное тем же Владимиром Соколовым, в котором утверждается, что Росрыболовство не видит оснований для отмены распоряжения №  35-р.

Той же точки зрения придерживаются и в холдинге Eurofish, исполнительный директор которого Юрий Паршев заявил «Новой»:

— Ничего незаконного мы там не видим. Моя позиция, можете так и записать: кто хочет работать, тот работает. Кто хочет судиться, гадить, тот гадит и судится. Мы хотим работать, и мы работаем. Наши корабли уже работают там.

Решил откровенно спросить у Паршева:

— Есть такая версия, что вы получили квоты из-за того, что Соколова и Пруткова связывают старинные дружеские отношения….

— Соколов не подписывает такие документы, это не его епархия, он занимается совершенно другими вопросами, он к марокканским квотам не имеет никакого отношения, это не его функционал, — отрезал Паршев.

И это правда. Владимир Соколов действительно не имеет никакого отношения к квотам. Согласно внутриведомственному распределению функциональных обязанностей, вопросы распределения квот относятся к компетенции другого Соколова, однофамильца, но Василия. Но распоряжение № 35-р подписал именно Владимир Соколов, который на тот момент был врио главы ведомства. Логически объяснить трудно, почему письма в Минсельхоз по марокканской квоте тоже ведет Владимир Соколов, а не Василий.

Возможно, завесу тайны может приоткрыть биография Владимира Соколова. С 1988 года он работал в «Мурманском траловом флоте». При этом с 1993 по 1997 год — первым заместителем генерального директора флота, то есть Юрия Пруткова. Поговаривают, что именно Прутков в 1997 году пролоббировал перевод своего протеже в Москву, в департамент по рыболовству Минсельхозпрода России. С  тех пор между Прутковым и Соколовым сохранились дружеские связи.

В Росрыболовстве не нашлось специалистов, готовых оперативно прокомментировать ситуацию с марокканскими квотами и ролью Владимира Соколова в этой истории. В пресс-службе ведомства мне предложили подготовить письменный запрос на получение информации и дождаться получения ответа «в установленные законом сроки» (то есть в течение двух недель). В разговоре с руководителем пресс-службы Росрыболовства Ксенией Тимаковой я высказал версию о возможной коррупционной связи Владимира Соколова с Юрием Прутковым и попросил предоставить мне возможность задать вопросы непосредственно Соколову. Тимакова записала номер моего мобильного телефона, но к моменту сдачи материала поговорить с заместителем руководителя Росрыболовства мне не удалось.

Перспективы

По мнению руководителя Информационного агентства по рыболовству Александра Савельева, история с распределением марокканских рыбных квот может нанести серьезный удар по позициям России на атлантическом побережье Африки:

— В Марокко выстроилась очередь из европейских и китайских рыбаков. К нам марокканцы хорошо относятся исключительно из большой исторической любви, — рассказал Савельев «Новой». — Для России история с квотами может закончиться полным прекращением промысла в марокканской подзоне. Мы же просто останемся без скумбрии, ставриды, сардины, сардинеллы и без рыбы-сабли тоже.

И еще один немаловажный момент. 30% марокканской рыбной квоты достались судам санкт-петербургской группы «Альянс Марин». У компании два учредителя, которым принадлежат по 50% капитала, — Денис Басин и гражданин Латвии Владимир Синельников, живущий в Риге. До 2011 года суда группы ходили на промысел под флагом Латвии.

Группа Eurofish, получившая 70% квоты, контролируется Юрием Прутковым. В 2011 году, продав МТФ, супруги Прутковы перебрались на постоянное место жительства в Швейцарию. По словам исполнительного директора Eurofish Юрия Паршева, Прутков в России появляется редко, исключительно «для решения вопросов стратегического планирования».

Между тем рыба, выловленная близ Марокко, традиционно делилась на две части. Меньшая продавалась африканским переработчикам, а большая доставлялась на калининградские рыбозаводы. Сейчас квоты, выделенные России, достались судам, фактически принадлежащим людям, которым ничто не мешает всю выловленную рыбу продавать в Африке. Это позволяет сократить расходы и увеличить барыши. Сотрудники ФСБ, к которым я обратился за комментариями, сообщили, что внимательно изучают эту проблему.

А о загрузке калининградских рыбозаводов пусть голова болит у России. И болеть она будет сильно, особенно в условиях санкций, которые уже сократили для нашей рыбной отрасли, а значит, и для потребителя возможности закупок на мировом рынке.