Аукционы на рыбу, госконкурент и неработающие соглашения: рыбопромышленники озвучили проблемы отрасли
Федеральная антимонопольная служба опубликовала проект президентского указа, в котором планирует распространить аукционный принцип на все виды водных биологических ресурсов вслед за крабом. Против выступает вся рыбохозяйственная отрасль, Росрыболовство, Минсельхоз и профильные комитеты Государственной Думы. После ведения крабовых аукционов на распределение других ВБР подобным образом был наложен мораторий.
О проекте нового указа «О национальном плане развития конкуренции в РФ на 2021-2025 год» сообщили в Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья. Ситуация с предоставлением прав на вылов остается нестабильной. ФАС выступила с новыми инициативами по распространению аукционного принципа на другие виды водных биологических ресурсов.
Год назад было принято подобное постановление, где в части рыбохозяйственного комплекса была закреплена необходимость проведения аукционов раз в 3-5 лет.
«Мы долго работали с правительством, с депутатами, – говорит председатель АРПП Георгий Мартынов. – Пришли к общему знаменателю – проводим аукционы на распределение крабов и прекращаем говорить о распределение других ресурсов через аукционы. Росрыболоство, Минсельхоз, профильные комитеты Госдумы нас поддерживают. А вот ФАС хочет включить аукционы, и это нас очень настораживает. Вот этим мы окончательно подрываем принцип исторического обладания квотами и переходим к аукционам».
В проекте документа говорится о «реформировании действующего порядка предоставления прав на добычу ВБР путем перехода от исторического принципа к распределению прав на добычу ВБР на аукционах в электронной форме на электронных площадках». Сама же идея, по версии ФАС, дает «преимущественное право доступа к природным ресурсам субъектов малого и среднего предпринимательства».
Однако крабовые аукционы проводились на повышение цены, а 35 из 41 лота ушли с молотка за 142 млрд рублей. У малых предпринимателей таких денег, разумеется, нет. К этому надо прибавить еще около 1,5 млрд рублей на строительство одного добывающего судна. По мнению промышленников, если указ будет принят в том виде, в котором существует проект, малое предпринимательство можно будет похоронить.
Инвестиционные квоты субъекты малого и среднего предпринимательства тоже не тянут. Да и почти никто не может в Приморском крае стоить требуемое количество судов. Рыбопромышленники подсчитали, что по всем стратегиям развития, доктринам и прочим документам, прописывающим развитие комплекса, за пять лет нужно построить 221 судно, то есть 44 судна в год. В Приморье строить может три предприятия – «Восточная верфь» во Владивостоке, Находкинский СРЗ и Славянский СРЗ.
«Мы столкнулись с тем, что наши судостроительные предприятия находятся в очень сложном положении, – говорит Мартынов. – У них есть серьезный конкурент – завод "Звезда". Там строится флот для развития Северного морского пути. У "Звезды" серьезные государственные дотации, создана территория опережающего развития со всеми преференциями. Но сколько бы мы не пытались своими предприятиями войти в ТОР или Свободный порт Владивосток, нас не пускают – говорят, это старые предприятия. А нужно регистрировать новые. С одного из заводов в Приморье за год на "Звезду" ушла 1000 человек, потому что там есть зарплата и перспективы. ФАС надо, наверное, не думать, как поделить ресурсы в воде, а думать о том, как создать конкуренцию на предприятиях, как участвовать в федеральных программах».
Строительство судов тоже состоит из одних подводных камней. Например, ни один завод в России не делает пропульсивные установки, навигационное оборудование, рыбоперерабатывающее оборудование. Мы строим только корпуса. А заказ оборудования за рубежом может в любой момент выйти заказчику боком из-за санкционной политики.
Рыбаки считают, что распределение ВБР на аукционах сделает рыбу еще более недоступной. В Приморье, например, губернаторская программа «Приморская рыба» работает только в ручном режиме.
«У нас проходят встречи, мы свели производителей и сети, но даже в этом случае все не получается просто. Например, с одним из производителей мы зафиксировали цену на селедку, подписали соглашение с сетевиками. Привезли в рыбный порт 300 тонн сельди по зафиксированной цене. Сети говорят – не возьмем. Вы пока ее везли, селедка в цене упала на два рубля, у вас дорого. И никакое соглашение не сработало», – говорит Мартынов.
Рыбаки продают рыбу в море, они не устанавливают конечную цену для потребителя. В счет идет оплата транспорта, перегрузка в порту, хранение, доставка, сети – они и складывают итоговую стоимость. ФАР никак не может это регулировать, хотя рыбопромышленники уже не раз предлагали установить конечные цены, определить максимальную разницу между закупочной ценой и итоговой, ограничить количество посредников. Но пока эти предложения остаются предложениями. А если все квоты будут продавать на аукционах, а правительство дополнительно исполнит планы по увеличению ставки сбора за ВБР, то рыба станет еще дороже.
