Ещё не все магаданские рыбопромышленники решились участвовать в лососевой путине-2021
О сложностях в работе промысловиков рассказал председатель Магаданской ассоциации рыбопромышленников Михаил Котов.
Прогноз по подходу лососевых к берегам Магаданской области в этом году довольно сдержанный — чуть больше 8,5 тысячи тонн, из которых 6,5 тысячи приходятся на горбушу. Бывало, конечно, и меньше, но и при нынешних объемах каждая тонна станет для наших рыбаков едва ли не на вес золота. Тем более после прошлогодней провальной путины, не оправдавшей научные прогнозы.
С каким настроением готовятся к предстоящему сезону промысловики? С этого вопроса началась беседа с президентом Магаданской ассоциации рыбопромышленников, генеральным директором ООО "Тихоокеанская рыбопромышленная компания" и ООО "Маг-Си Интернешнл" Михаилом Котовым.
"Не сказать, чтобы настрой был радужным, — говорит руководитель. — До сих пор наука не доискалась причины, почему лосось не пришел в наши реки прошлым летом. Некая "катастрофа в Северной Пацифике". Ладно, катастрофа. Какого рода? Что именно произошло? Четкого ответа мы не слышим, одни гипотезы. Поэтому нет гарантии, что оправдаются нынешние прогнозы, что эта тайная причина резкого изменения поведения лосося не повлияет на путину-2021. В Магаданской области и без того объемы вылова лососевых скромные. Сравните: на Сахалине и в Хабаровском крае добывают в среднем по 40-50 тысяч тонн, на Камчатке — по 300-400 тысяч. А для нас десять тысяч тонн — уже удача. При сравнительно одинаковых затратах промысловых предприятий на подготовку и проведение путины".
— Именно. По этой причине на Колыме красная рыба объективно дороже, чем у названных соседей-дальневосточников. Но мы все равно стараемся сдерживать цены, сознательно берем на себя социальные обязательства и продаем населению рыбу в сезон по цене ниже себестоимости. Надеюсь, этот год не станет исключением, хотя твердой уверенности нет. У небольших магаданских рыбодобывающих компаний (а таких большинство) лимиты в среднем всего по 100— 150 тонн лосося. Они работают рентабельно при условии, что рыба в реках есть.
В 2020-м ее было вполовину меньше, чем рассчитывали, и компании остались в убытке. Многие из них до сих пор еще не решили, будут ли они выставлять свои бригады на реки в этом году. Затраты на подготовку колоссальные, а выхлоп… Подготовить технику, оборудование для лова, переработки и хранения, закупить топливо, соль, продукты для бригад, которые еще надо умудриться набрать в условиях коронавируса.
Даже из российских регионов привезти людей сейчас хлопотно, не говоря уже о ближнем зарубежье. Да и не факт, что они поедут к нам. Какой интерес работать на путине всего четыре дня в неделю? Что человек заработает?
— Почему четыре?
— Потому что путина еще не началась, а нам уже установили три проходных дня в неделю, когда промысел запрещен. Видимо, чиновники ВНИРО и Росрыболовство лучше нас понимают, как ловить рыбу на Колыме. Не выходя из московских кабинетов. Ассоциация направила свои возражения по этому поводу. Вопрос сохранения биоресурсов, несомненно, важен и, поверьте, волнует рыбаков не меньше других, ведь мы, в отличие от браконьеров, не одним днем живем. Но ко всему следует подходить разумно. Графики проходных дней нужно устанавливать исходя из промысловой обстановки, на основе данных о фактическом заполнении рек. А такие "мудрые" решения на руку только нелегальным добытчикам.
История с лишением права ловить лосося двум тысячам колымских представителей коренных малочисленных народов Севера — из той же оперы. Казалось бы, ну какое отношение Федеральное агентство по рыболовству имеет к определению принадлежности того или иного российского этноса к КМНС и на каком основании решает, где они должны проживать?
Просто очередному топ-менеджеру захотелось порулить, запретить еще что-нибудь, не вдаваясь в суть вопроса. В результате губернатор Сергей Носов лично решает бумажную проблему с премьер-министром Михаилом Мишустиным, объясняет тому, что права коренных колымчан ущемили.
Разве это уровень главы кабинета министров? Почему премьер и губернатор должны разгребать то, что наворотили непрофессионалы-чиновники? Которые как ни в чем не бывало продолжают "регулировать" отрасль по своему разумению. Не удивительно, что раздражение рыбаков растет.
— Вряд ли его понизило недавнее предложение Минвостокразвития ввести инвестквоты под производство рефрижераторных контейнеров.
— Ага, давайте уж заодно обяжем рыбаков под страхом лишения объемов вылова и железные дороги строить, по которым эти самые рефконтейнеры с рыбой возить. Или, к примеру, ввести инвестквоты под обучение россиян в рыбных вузах — отрасль ведь испытывает кадровый голод! Купил квоту — выучи сто молодых специалистов. Ситуация с инвестквотами доведена до абсурда. Когда у нас забирали половину крабовых долей для их перепродажи (нам же!) на аукционах, одной из главных целей объявили возрождение отечественного судостроения.
На рынок заходят новые компании. Победители торгов берут на себя обязательства по строительству судов на российских верфях. Верфи с заказами на годы вперед процветают, промысловый флот обновляется, крабы в море ловятся — всем хорошо.
Так нам заявляли. Что на деле? Новые субъекты в крабовом бизнесе не появились. Верфи — структурные подразделения специально созданной под эту программу Объединенной судостроительной корпорации — не могут выкарабкаться из предбанкротного состояния. У Хабаровского завода, на котором мы под инвестквоты строим два краболова, за долги заблокированы счета. Мы сами закупаем для корабелов все необходимое для работы, вплоть до, мелочи. Возрождением это сложно назвать.
Та же ситуация с инвестквотами под развитие берегового перерабатывающего производства. Что будут перерабатывать береговые заводы, если обязательным условием квот "под киль" является не только постройка промысловых судов на российских верфях, но и их оснащение для производства продукции глубокой переработки прямо в море?
Так еще попробуй на берегу найти место. Один из участников Магаданской ассоциации пытался. Загорелся идеей построить рыбозавод в Приморье. Ничего из затеи не вышло: все подходящие береговые участки давно в чьей-нибудь частной собственности.
В Магаданской области, конечно, с землей проще, строй — не хочу. Но из-за отдаленности региона от основных рынков сбыта и высокой стоимости энергоресурсов рыбоперерабатывающее производство здесь убыточно.
Уже не раз говорил, что наш завод "Тандем" работает за счет прибыли предприятия с добычи валютоемких биоресурсов — краба, трубача. Просто потому, что жителям национального села Гадля нужны рабочие места и всем жителям области — свежие, качественные и полезные морепродукты.
Рыбацкая общественность страны, наша Ассоциация в том числе, считает не только неэффективным, но и вредным для отрасли механизм продажи рыбных квот "под что-то". Фактически это просто инструмент передела в интересах узкого круга известных лиц, разрушающий стабильность и уверенность в завтрашнем дне.
В нефтегазовой отрасли или, скажем, в золотодобывающей почему-то инвестиционные программы не внедряют, хотя налоговая нагрузка у них гораздо меньше, чем у нас. При этом в газификации нуждается чуть не полстраны. В отношении горняков можно вспомнить известную российскую проблему тотального бездорожья. Какие прекрасные направления для привлечения инвестиций! Но нет, что-то строить заставляют только рыбаков.
Резюмирую: рыбный бизнес в России становится все более рискованным, непредсказуемым и затратным.
— Тем не менее, магаданские компании продолжают вкладываться в производство добровольно, не по принуждению.
— Только два наших предприятия — "Тихрыбком" и "Маг-Си" — за два последних года инвестировали в обновление флота больше 15 миллиардов рублей. Кроме двух краболовов, еще будем строить крупнотоннажный траулер в Турции.
Контракт с заводом Tersan подписали в конце ноября прошлого года. Проект разработал один из лучших современных проектантов — норвежская компания Skipsteknisk AS. Подготовительные работы идут в графике. Построена и испытана модель будущего судна, закладка которого намечена на осень. Не спешим: наблюдаем, изучаем опыт российских коллег, уже построивших суда в Турции. Хотим сработать на 100 процентов.
— А что с судном "Атка", построенным в Китае?
— Больная тема. Уже второй год не можем забрать его из-за пандемии. Судно стоит в порту Далянь, готовое на 95 процентов. Осталось дооснастить его оборудованием — промысловым, навигационным. Оно нуждается в тонкой настройке и поэтому должно быть установлено только нашим экипажем. А он не может вылететь — КНР пока не открывает границы. Ждем.
— Михаил Николаевич, ранее вы выражали сожаление, что в море вместе с нашими рыбаками перестали выходить научные сотрудники. Из-за этого падает эффективность промысла, а во— вторых, теряет объективность оценка запасов биоресурсов и, следовательно, растет погрешность прогнозов. Ситуация будет меняться?
— Мы действительно много раз просили регулятора вернуть промысловикам научное сопровождение. Без совместной работы рыбаков и науки трудно выбирать правильные тактические решения и совершенно невозможно выстраивать стратегию развития рыбохозяйственного комплекса на перспективу.
Больше того, Ассоциация предлагала наделить рыбопромышленные компании приоритетным правом добычи новых видов водных биоресурсов либо добычи известных ВБР, но в новых промысловых районах, которые рыбаки разведают совместно с представителями науки. Это стало бы мощным стимулом для развития сразу двух народных отраслей. В ответ Росрыболовство согласилось вернуть научное сопровождение промысла, но — на условии введения для рыбаков дополнительного 2-процентного сбора. И это на фоне повышения налоговых ставок сбора за пользование ВБР, сужения возможности использования единого сельхозналога и увеличения НДС.
На мой взгляд, лишнее подтверждение того, что идиома "инициатива наказуема" — не присказка, а суровая правда нашей жизни.
Могу привести еще один пример. Во второй половине прошлого года научники скорректировали величину ОДУ трубачей в Охотском море — увеличили на 1 тысячу тонн. Запасы вполне позволяют. Эксперты Росприроднадзора согласовали корректировку. Хорошо это? Прекрасно: добытчикам больше прибыли и, следовательно, больше возможности для реализации своих социальных и инвестпроектов, а бюджетам — больше налогов.
Промысловики готовы были взять дополнительные объемы трубачей. Но не взяли, поскольку Росрыболовство и Минсельхоз не подписали документ в установленные сроки. В результате предприятия недополучили свыше 200 миллионов рублей выручки, экипажи судов заработали меньше, чем могли бы. В проигрыше осталось и государство, которое не только недополучило налоги, но и понесло бесполезные затраты на деятельность научных и экспертных организаций.
На мой взгляд, такие вещи происходят из-за того, что отраслевое управление и хозяйствующие субъекты существуют как бы в разных измерениях. Москва слишком далека от дальневосточных рыбаков, причем не только географически.
Чтобы управление стало оперативным и приносило реальный результат, его нужно приблизить к земле, в нашем случае — к морю. Давать больше полномочий региональным властям — кто, как не они, лучше знают о проблемах и чаяниях рыбаков?
И, конечно, вернуть самостоятельность региональным отраслевым научным структурам. Без этого условия точных прогнозов ожидать сложно.
