Инновации в «прибрежке» не нашли понимания в ПИНРО
Выставка в Циндао показала высокий интерес азиатского рынка к кукумарии, добываемой как прилов на промысле гребешка в Баренцевом и Белом море. Но рекомендации науки не способствуют добыче малоосваиваемых объектов промысла.
Традиционный для Дальнего Востока объект промысла – кукумария – до сих пор выглядит непривычной на противоположном конце страны – в Мурманске. Несмотря на многолетнее пребывание в списке перспективных для промысла видов, целенаправленная добыча кукумарии на Северном бассейне не ведется. Она нередко попадается в прилове как в донных тралах, так и в промысловых драгах, но, как правило, летит за борт, что вряд ли можно назвать оптимальным решением с экологической точки зрения.
Именно стремление наиболее полно использовать все, что поднято на борт судна, побудило специалистов мурманского предприятия «Ковда» поближе присмотреться к этому виду голотурий. Как прилов на промысле гребешка – главного объекта для «Ковды» – кукумария встречается достаточно часто, и в этом году компания сделала пробную партию замороженной продукции.
Реализовать такую экзотику на местном рынке, шансов практически не было. Поэтому руководители компании рискнули и повезли мурманскую кукумарию на выставку в Китай. Тем более что буквально за месяц до поездки «Ковда» наконец-то получила экспортный номер для ввоза продукции в КНР.
Делегация российских компаний, сформированная по инициативе Росрыболовства, в начале ноября участвовала в крупнейшей в Азии выставке морепродуктов и технологий China Fisheries and Seafood Expo в Циндао. Но если высокий спрос, которым пользовался у закупщиков исландский гребешок, был вполне ожидаем, то интерес вьетнамских, корейских, китайских переработчиков к кукумарии стал для представителей «Ковды» сюрпризом со знаком плюс.
«Азиатский рынок очень хорошо отреагировал на образцы нашей продукции, такого размера кукумарии они просто не видели. В среднем экземпляры по 600-700 г. Это значит, что там хороший выход после переработки, там толстая стенка, которая тоже для них очень важна», – говорит управляющий директор «Ковды» Иван Ефимкин.
Переговоры с китайскими покупателями прошли успешно – мурманчане смогли прийти к соглашению о продаже всего объема, который выловят. В компании сразу приступили к установке дополнительного оборудования на судно – отдельной линии для заморозки кукумарии, начали строить планы по глубокой переработке этого ресурса.
Расчеты показывали, что за один рейс «Ковда» технически может выпускать 300 тонн продукции, значит за год – около 600 тонн. Несмотря на сложную логистику, сроки годности вполне позволяли наладить поставки из Мурманска в Китай и развивать этот промысел в качестве приловного.
Но после возвращения из Циндао стало понятно, что бассейновый институт – ПИНРО – твердо намерен практически закрыть промысел гребешка в Баренцевом море и выделить минимальные объемы на Белое. Рекомендуемый вылов кукумарии на 2018 г. в Баренцевом море – 1999,5 тонны, но по информации Баренцево-Беломорского теруправления Росрыболовства, осваивать ее можно только в качестве прилова либо водолазным способом, малоэффективным для этого вида. Получается, если судно не сможет выйти за гребешком, эти объемы кукумарии так и останутся на дне.
В декабре появились рекомендации науки и по Белому морю, где промысловая статистика свидетельствует о больших скоплениях кукумарии. Хотя промысла здесь не было более 20 лет, к вылову рекомендовано всего 85 тонн. «В такой ситуации мы не сможем продолжить работу. Наша задача – перерабатывать все, что поднимаем, но основной вид для нас – это все-таки гребешок. Без него промысел заведомо нерентабелен», – говорит управляющий «Ковды».
Компания помимо переработки кукумарии вела совместно с «Гипрорыбфлотом» сложный и наукоемкий проект по утилизации отходов гребешкового промысла – ракушки и внутренностей моллюска. Полученные из отходов препараты можно применять как полезные добавки к кормам в птицеводстве, при производстве удобрений, использовать в фармакологии и во многих других сферах. Исследования ракушки, выполненные в лаборатории «Гипрорыбфлота» в Калининграде, показали хорошие результаты, велись переговоры по выпуску продукции, в которой заинтересованы и в России, и в Европе, и в ОАЭ. «Кому выгодно, если новые перспективные рынки, которые мы можем открыть для российской продукции, останутся закрытыми?» – недоумевает Иван Ефимкин.
Позиция отраслевой науки в этой ситуации выглядит довольно странно. В ПИНРО признают, что малоиспользуемых видов в российской зоне Баренцева моря много. Директор института Константин Древетняк рассказал, что морские ежи, трубач, кукумария, мидии воспринимаются больше как туристический аттракцион, чем как ресурс для рыбной промышленности.
В то же время, по его словам, интерес к «неодуемым» видам со стороны бизнеса появляется. Но в этом случае не исключен вариант, когда при всем желании рыбаки все равно не смогут ловить, потому что объект не включен в список промысловых видов. ПИНРО руководствуется простой логикой: раз этот ресурс никому не интересен, можно сделать вид, что его просто нет и убрать строчку с названием из перечня.
«Ну и для чего нам засорять документы?» – рассуждает директор института. То, что ситуация на рынке может измениться и на морских беспозвоночных возникнет спрос, представителей отраслевой науки особо не беспокоит.
Кукумарию, да по большому счету и гребешка, здесь рассматривают именно в таком разрезе – не целевой вид, это же не треска или крабы. Исследования запасов в прибрежной зоне в целом не являются приоритетом для ПИНРО. По словам директора, по кукумарии наука не в состоянии показать, ни где ловить, ни как ловить, что уж говорить об оценке объемов. В открытой части Баренцева моря ученые предлагают ориентироваться на встречаемость в приловах – по отчетам, но по «прибрежке» информации - ноль.
Только подход, когда за один год рекомендуемые к вылову объемы неожиданно изменяются в 20 с лишним раз, вряд ли будет способствовать повышению интереса рыбаков к вовлечению в промысел слабо используемых объектов. Непредсказуемость кабинетных решений плохо сочетается с инвестициями и развитием производства, зато оборачивается реальными экономическими потерями и для бизнеса, и для региона, и для государства.
