Как российские рыбаки возвращают мировое лидерство

В 2023 г. российские рыбопромышленники, по данным Росрыболовства, добыли 5,3 млн т водных биоресурсов – рыбы различных видов, крабов и моллюсков. Результат стал рекордным за последние 30 лет, и достичь его удалось за счет увеличения добычи самых популярных видов рыбы.

Так, минтая в 2023 г. , в частности, выловили 1,96 млн т – самый высокий результат за 25 лет. Иваси добыли 543 900 т – в постсоветский период ни разу не добывали больше. Улов лососевых (горбуша, кета, форель и др.) в 608 800 т стал рекордным за все время сбора информации.

При этом еще 20 лет назад российский рыбохозяйственный комплекс находился в кризисе – браконьерство, отсутствие контроля за выловом и понятного механизма распределения прав на добычу, физическое и моральное старение как добывающего, так и научного флота. Все это отбросило отрасль на 50 лет назад. В 2004 г. рыбаки выловили 2,9 млн т – в последний раз этот показатель был таким низким в 1958 г.

Хотя на пике советская рыбная промышленность была лидирующей в мире. Объемы добычи к концу 1980-х превысили 11 млн т, а СССР занимал второе место по данному показателю среди всех добывающих держав. Этому способствовало то, что советская отрасль обладала самым большим флотом – более 3600 судов работали к концу существования страны.

«После распада Советского Союза еще какое-то время отрасль держалась, но с 1993 г. в ней пошел существенный развал», – вспоминает руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. Переломить тенденцию удалось за счет реформ и борьбы с браконьерами и недобросовестными пользователями.

Смена рыбного курса

В 2004 г. произошло важное для российской рыбной промышленности событие, которое повлияло на дальнейшее развитие отрасли. В тот год был принят закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов», который принципиально поменял регулирование отрасли.

До этого квоты на добычу водных биоресурсов, которые позволяли рыбакам получить права на вылов рыбы, распределялись через аукционы. Сами договоры были краткосрочными. «Механизм распределения приводил к тому, что рыбопромышленники старались максимально отбить средства, затраченные на участие в аукционах. Срок соглашений на закрепление квот был слишком короткий, потому обладатели прав на добычу не инвестировали в добывающий и транспортный флот, мощности по хранению и глубокую переработку», – вспоминает Шестаков. В итоге значительная часть флота устарела и была буквально пущена на металлолом, добавляет эксперт.

Ситуация негативно сказалась и на деятельности научных организаций, уточняет он. К середине 2004 г. флот институтов, занимающихся оценкой запасов ресурсов и определяющих допустимый годовой объем улова, пришел в негодность, так что объективные исследования стало делать практически невозможно. «В этой ситуации даже хорошо, что рыбопромысловый флот в начале 2000-х гг. не мог осваивать весь объем ресурса, установленный без строгого обоснования, иначе запасы были бы подорваны», – говорит Шестаков.

Закон «О рыболовстве» 2004 г. ввел «исторический принцип» при распределении квот – договоры с рыбаками стали заключать на пять лет, а объем ресурса, права на добычу которого они получали на этот срок, устанавливали на основе добычи за предыдущие годы.

Это позволило стабилизировать отрасль, а компаниям – планировать деятельность и инвестиции на долгосрочную перспективу. Особенно после того, как срок действия договоров продлили еще на 10 лет. Взамен рыбаки обязались осваивать ресурс, а также перечислять в бюджет страны плату за добычу.

Новый подход к распределению квот существует до сих пор. Лишь в 2016 г. был принят закон, вводивший параллельно новый порядок – у рыбаков появилась возможность получить квоты на добычу ресурса взамен инвестиций в отрасль. К тому времени годовой объем улова существенно вырос. По итогам 2016 г. рыбаки добывали 4,8 млн т, что на 65% больше, чем в 2004 г.

Отрасль возвращали в Россию

Дополнительный импульс для развития отрасли дала и борьба с незаконным, несообщаемым и нерегулируемым промыслом (ННН-промысел), по сути с браконьерами. Первый национальный план борьбы с ним правительство России утвердило в 2013 г.

На тот момент объем браконьерской добычи отдельных ресурсов превышал легальный вылов. По оценкам директора АНО «Центр изучения новых вызовов и угроз национальной безопасности РФ» Александра Сухаренко, данным им в 2014 г., с 1999 по 2014 г. стоимость незаконно поставленной мороженой рыбы из России только на три экспортных рынках – Японии, Китая, Норвегии – составила $5,59 млрд.

План по борьбе с ННН-промыслом ужесточил контроль за приемкой, перегрузкой, транспортировкой, хранением и выгрузкой уловов, а также ввел обязательную маркировку крабовых ловушек и ставных неводов. Затем была создана система прослеживания происхождения уловов на всех этапах перемещения, введены электронные судовые журналы.

«Сегодня в нашей стране ННН-промысел в промышленных масштабах невозможен», – отмечает президент Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота (объединяет крупнейшие компании отрасли) Алексей Осинцев. По его мнению, система контроля законности промысла доведена до высочайшего уровня. В том числе учет и контроль переведены на цифровую основу. Обязательна постоянная передача данных средств технического контроля с судов, подача цифровых судовых суточных донесений о промысловых действиях, уловах, выпуске продукции, отгрузках, транспортных операциях. Позиция рыболовного флота отслеживается онлайн. Ни один перегруз с судна на судно не обходится без контроля пограничных органов.

Последнее судно, которое занималось ННН-промыслом, было обнаружено и арестовано в 2015 г. Но работа на этом не закончилась. В 2020 г. было возбуждено уголовное дело против бизнесмена Олега Кана, которого некоторые СМИ называли «крабовым королем». Его обвиняют в контрабанде живого краба на 2,6 млрд руб. и уклонении от уплаты налогов и таможенных платежей на 3,69 млрд руб. Летом 2023 г. дело было передано в суд.

Еще одним важным этапом для развития отрасли стал запрет на добычу российской рыбы компаниями, находящимися под контролем иностранных инвесторов. Доля участия иностранцев во владении российскими компаниями была ограничена в 2015 г. до 50%, в 2021 г. – до 25%. Это было сделано, чтобы исключить ситуацию, когда стратегически важный российский ресурс работал на экономику иностранных государств.

В 2019 г. ФАС и Росрыболовство начали процесс по лишению квот компаний, которые контролировались из-за рубежа. В частности, прав на добычу ресурса лишились структуры, принадлежавшие украинскому бизнесмену Дмитрию Дремлюге. Ущерб от его действий оценили в 4,3 млрд руб.

Борьба с ННН-промыслом, контрабандой и скрытым иностранным контролем продолжается. Генпрокуратура в марте 2024 г. потребовала с 31 рыбодобывающей компании и 29 физических лиц, связанных с Дмитрием Дремлюгой и Олегом Каном, более 376 млрд руб. Прокуроры полагают, что оба бизнесмена продолжали незаконно контролировать крабодобывающие компании в период с 2019 по 2023 г.

Борьба с ННН-промыслом и ограничение участия инвесторов дали импульс для развития рыбопромышленной отрасли, поскольку она стала работать на экономику страны, а не на обогащение отдельных компаний. Но главное изменение в отрасли связано с реформой, стартовавшей в 2016 г., – с введением инвестиционных квот.

Квоты под киль

«Введение исторического принципа распределения квот в 2004 г. было правильным решением», – считает Илья Шестаков. По его словам, это позволило компаниям отрасли «нарастить жирок», чтобы в дальнейшем инвестировать в ее развитие. Мнение подтверждается и финансовыми показателями. Доля убыточных организаций в рыбохозяйственной отрасли с 2004 по 2014 г. снизилась почти вдвое – с 52,1 до 26,5%. Сальдированный финансовый результат в рыболовстве и рыбоводстве вырос с 3,1 млрд до 10,3 млрд руб.

«Но сам по себе исторический принцип закрепления квот не мотивировал компании обновлять флот и строить перерабатывающие фабрики, инвестировать в инфраструктуру по хранению и перевозке рыбы. Наш флот к 2015 г. устарел критически. Сформировался и закрепился сырьевой характер отрасли», – отмечает Алексей Осинцев.

За период с 2002 по 2014 г. было построено только 49 судов. И это были преимущественно малые суда, тогда как океанический промысел, составляющий основу российской добычи, ведется крупными судами. При этом к 2016 г. весь рыбопромысловый флот насчитывал 2320 судов, из которых 85% эксплуатировались с превышением нормативных сроков, т. е. были морально устаревшими. Это сказывалось и на продукции: не более 15% приходилось на глубокую переработку, а вся отрасль была ориентирована на реализацию сырья, т. е. добавленная стоимость почти на 100% уходила за границу.

Чтобы изменить ситуацию, в 2016 г. был введен новый порядок распределения квот – под инвестиционные обязательства. В 2017–2021 гг. в рамках программы за инвесторами закрепили права на добычу 20% сельди и минтая, а также трески и пикши на 15 лет. Взамен рыбопромышленники обязались построить 64 рыбодобывающих судна, часть из которых к настоящему времени уже введена в эксплуатацию. Построено 25 рыбоперерабатывающих заводов.

Опыт был признан успешным. В 2019–2021 гг. на аукционы выставили 50% квот на добычу краба в Северном и Дальневосточном рыбопромышленном бассейне. Инвесторы заплатили в бюджет за права добычи 145 млрд руб., а также обязались построить 41 судно-краболов на 60 млрд руб. В 2023 г. прошли аукционы еще на 50% краба на Дальнем Востоке – за 27 лотов крабодобытчики заплатили более 220 млрд руб., обязавшись также построить краболовы и инфраструктурные комплексы. В настоящий момент Росрыболовство принимает заявки на получение прав на добычу еще 20% минтая и сельди. Всего по итогам второго этапа программы инвесторы построят 46 судов, 11 заводов и 6 логистических комплексов. «Таким образом полностью решим вопрос с логистикой и хранением водных биоресурсов», – считает Шестаков.

Социальные обязательства возьмут на себя и добытчики лососевых. С 1 сентября 2024 г. переоформить права на рыбоводные участки смогут только добросовестные пользователи. Они же примут на себя обязательства по осуществлению производственного контроля на участках и заключению соглашения об участии в социально-экономическом развитии региона, в котором находятся или с которым граничат эти участки.

Будущее рыбы

«Сегодня на промысле работают прекрасные суда, построенные на отечественных верфях, действуют новые перерабатывающие заводы. И мы гордимся тем, что реализуется в рыбохозяйственном комплексе благодаря программе инвестиционных квот. В других отраслях экономики такого механизма стимулирования инвестиций за счет нематериальных активов нет», – считает Илья Шестаков.

Как отмечает глава Росрыболовства, новые предприятия и суда-процессоры позволяют диверсифицировать возможности по производству продукции, появилась возможность перерабатывать большую часть наших уловов.

Это уже дает результаты. С 2020 г. существенно растет объем переработки. За три года он вырос на 20,3% до 600 176 т. Выпуск филе увеличился на 27,5% до 221 710 т, мяса рыбы, включая фарш и сурими, – на 230,3% до 88 389 т. По итогам 2023 г. выпуск сурими Ассоциация добытчиков минтая (АДМ) оценивает в 55 000 т, что почти в 10 раз больше, чем два года назад, и в 2,5 раза выше показателя 2022 г.

«Эти продукты не только приносят бюджету экспортные доходы – они обеспечивают российские полки: объем внутреннего рынка в 2023 г. вырос на 15% по сравнению с 2022 г. На экспорт и на внутренний рынок в 2023 г. поступило по 2,2 млн т российской рыбной продукции», – приводит данные Осинцев. Растут выручка и отдача от отрасли. В 2023 г. оборот достиг 1 трлн руб. Налоговые отчисления составили 112,1 млрд руб.

В Росрыболовстве рассчитывают на дальнейший рост показателей глубокой переработки. Всего к 2030 г. стоит задача построить 150 новых судов и 36 перерабатывающих заводов. Рыбопромышленники станут добывать в год около 6 млн т ресурса и отправлять на глубокую переработку более 50%. Увеличить улов планируется за счет открытия новых районов промысла. Процесс уже идет. В 2023 г. на 200 000 т была увеличена квота на добычу минтая в Беринговом море.

Компании считают поставленные цели достижимыми. В одной из крупнейших рыбодобывающих групп – «Норебо» рассказали, что уже реализуют задачу. У компании функционируют две фабрики по глубокой переработке. «Вся добавленная стоимость в итоге остается в России. Данная продукция идет как на экспорт, так и на внутренний рынок страны. Хотя цены на экспортном рынке значительно выше российских, тем не менее мы наращиваем сбыт в России. Так, за последний год в ритейле объем продажи продукции группы увеличился более чем в два раза», – рассказал представитель «Норебо».

Итоги 20 лет

«По сути, отрасль справилась с главными угрозами – это незаконный промысел и угроза потери флота вместе с самой возможностью вести добычу. Теперь задача не искоренять, а созидать – обеспечить потребителя именно той рыбной продукцией, которая востребована, повысить интерес к рыбным продуктам и их потребление жителями страны», – говорит Алексей Осинцев.

Например, за пять лет объем поставок отечественной минтаевой продукции на внутренний рынок вырос на 52%, в 2023 г. он достиг 193 000 т. Такие данные приводит АДМ. Потребности внутреннего рынка в минтае уже полностью закрыты. Импорт филе минтая в 2023 г. составил всего 400 кг, что в 40,5 раза меньше, чем 10 лет назад.

Осинцев говорит, что важен не только объем поставляемой на внутренний рынок рыбы, но и увеличение выпуска полуфабрикатов. Поскольку, по его словам, потребители ждут удобную в приготовлении и при этом доступную продукцию.

«Рост собственной переработки в полном объеме закрывает и превышает потребности российского рынка по рыбному филе и сурими. Но по льготным режимам в страну поступают иностранные аналоги из вскормленных в неблагоприятных условиях рыб, таких как пангасиус, тилапия. По качеству они уступают отечественным продуктам из наших диких тресковых рыб (минтай, треска, пикша). Нужны механизмы, обеспечивающие приоритет российской рыбной продукции на внутреннем рынке», – обращает внимание Осинцев.

Илья Шестаков в середине марта 2024 г. сообщил, что в России уже разработан план мероприятий по продвижению и популяризации российской рыбной продукции. Но, по его словам, потребление рыбной продукции зависит не только от роста рыболовства.

Предстоит решить вопросы эффективной доставки из удаленных районов промысла (80% рыбы добывается на Дальнем Востоке), поддержки рыбаков, которым сегодня направляются беспрецедентные инвестиции в обновление флота, предложить стимулы для развития глубокой переработки, что уже делается сегодня. Но главное, что все это уже не вопрос отдаленного будущего. Отрасль и рыбные полки меняются уже сейчас, заключает Осинцев.

Растет популярность российской рыбы и на мировых рынках. В 2023 г. объем внешних поставок увеличился на 12% до 2,2 млн т по сравнению с 2022 г. Основная доля пришлась на мороженую рыбу, филе и фарш, а также рыбную муку. Основными покупателями российской рыбы стали страны АТР и ЕС. Интерес к продукции отечественных рыбопромышленников растет, несмотря на санкционные ограничения. Сейчас Россия занимает лидирующее место по поставкам рыбы на мировой рынок, хотя 20 лет назад не попадала и в пятерку.