Квоты-2018 могут поставить крест на крупных рыбодобывающих холдингах
Модернизация исторического принципа может оставить не у дел десятки крупных рыбодобывающих компаний. Если чиновники будут настаивать на озвученных принципах перераспределения долей квот, то многие группы компаний просто не успеют провести реформы внутри бизнеса до 2018 года, что приведет к полной ликвидации легального, прозрачного рыбного бизнеса, за которым стоят тысячи рабочих мест и сотни миллионов долларов инвестиций в рыбную отрасль. О том, что ожидает отрасль впереди, корреспонденту "Золотого Рога" рассказал генеральный директор группы компаний «Восток Джапан» Андрей ТЕМНЫХ.
- Андрей Александрович, на круглом столе, прошедшем недавно под эгидой Аналитического центра при правительстве России, рыбный бизнес вместе с чиновниками попытался проанализировать последствия и основные принципы будущего перераспределения водных биологических ресурсов. И хотя у компаний есть еще три года, чтобы они могли предложить чиновникам свое видение основных критериев будущего наделения квотами, все больше предприятий, высказываются против отдельных предложенных критериев модернизации «исторического принципа». Что больше всего волнует рыбаков?
- Недостатки «исторического принципа», конечно, существуют. Многие считают, что модернизация должна искоренить компании- рантье. Правительство настаивает на модернизации «исторического принципа» распределения квот, согласно которой компания должна будет добывать 70% продукции на собственных судах и только 30% на судах арендованных. Чиновники провели определенный анализ рыбацкой отрасли в целом, и выходит, что 30% водных биологических ресурсов, закрепленных за предприятиями отрасли, осваивается судами сторонних компаний. И вот они говорят, что если эти проценты оставить по каждой компании, то это и будет борьба с рантье. Вроде логично, но беда в том, что понятия «рантье» нет, а без него под эту гребенку попадут при таком подходе рыбацкие объединения и холдинги, работа которых практически полностью завязана на аренде своих собственных же судов.
Получается, что борьба с так называемыми «рантье», или лицами, которые получают доход от «продажи квот» посредством заключения договоров фрахтования судна, может обернуться крахом для многих крупных объединений. Этому есть свое объяснение. Такая ситуация сложилась не за один год. В отсутствие вторичного рынка квот единственным механизмом увеличения ресурса до настоящего времени является покупка компаний. За последние десять лет произошла структуризация в отрасли. Определились основные игроки, фактически по всем видам промысла. Как правило, это именно холдинги или объединения. В свете вышесказанного предложение правительства исключить при подсчете освоенных лимитов судами по договорам бербоут-чартер и тайм-чартер свыше 30% приведет к потере ресурса.
Пострадают законопослушные рыбаки, которые никогда не торговали квотами. Это десятки компаний, входящих в холдинги, включая и наши компании. Ведь собственники бизнеса, при консолидировании ресурса приобретали компании с квотами, в части которых флота не было, и осваивали его судами, имеющимися в других компаниях.
Такова история нашего холдинга. Нам удалось объединить 9 компаний, каждая из которых имела свою специфику и специализацию. Из них компаний, обладающих квотным ресурсом, 7. Одна компания только судовладелец и одна компания - специализирующаяся на береговой переработке. Холдинг насчитывал 8 среднетоннажных судов и 4 маломерных. Однако практика показала, что количество промысловых судов нужно уменьшить, чтобы сохранилась рентабельность промысла. Сегодня у нас у нас 7 компаний и 3 судна. Мы годы потратили, чтобы оптимизировать издержки на промысле. А теперь что нам делать? Семь компаний реорганизовать в одну? Нужно понимать, что, когда бизнес приобретает компании, они имеют разные правовые формы: ООО, ЗАО, разные системы налогообложения и для того, чтобы их объединить, нужно провести ряд долгих юридических процедур и при этом не остановить промысел. До 2014 года такой задачи не стояло: мы же действовали по закону и его не нарушали. Чтобы сейчас провести подобную реорганизацию, необходимо как минимум два-три года. Именно поэтому нам нужны четкие правила и временной отрезок в несколько лет.
- Рантье - это те, кто не ловит, а просто торгует квотами. Вы каждый день руководите промыслом, у вас более сотни человек плавсостава, и наверное, обидно, что кто-то вас уже спешит записать в рантье. Расскажите, какие трудности на крабовом промысле. И почему считается, что крабовые компании не работают на внутренний рынок.
- Пять лет наши хабаровские компании работали на внутренний рынок. Сотрудничали в основном с заказчиками из Москвы и Санкт-Петербурга, которые, в свою очередь, работали с ресторанами. Их потребность - около 200 тонн мяса краба. Хабаровские предприятия закрывали 40-50 тонн. Казалось, работай и работай. На российском рынке мясо краба стоит около $30. У нас себестоимость работ выходила в $24-26. Но в этом году резко сократили объемы квот по колючему крабу, основному виду для береговой переработки, и завод встал. Завод располагается в поселке Аян Хабаровского края. Это очень удаленно от населенных пунктов, и добраться туда можно только самолетом или по морю. Топливо дорогое, рабочая сила дорогая, продукты питания дорогие, сама инфраструктура - все очень дорого. Это охотское побережье - напротив Шантарские острова. Рейдовый катер туда ходит только раз в месяц. Если кто-то из работников берегового завода заболеет, вывозим своими силами, а это тоже затраты. В итоге себестоимость продукта - на грани рисковой.
Мы не в состоянии конкурировать с браконьерской продукцией, которой сегодня забиты рынки. Особенно при маленьком квотном ресурсе. Кстати, компании, которые имеют береговую переработку, обладают только маломерными судами и вынуждены брать в тайм-чартер дополнительный флот. По-видимому, при новых условиях они попадут в рантье.
- Почему так сложно купить квоту? Это как-то связано с мнением Ассоциации добытчиков краба, что компания, имеющая небольшую крабовую квоту, априории не должна существовать, иначе она становится браконьером?
- Экономически небольшую квоту в 50 тонн «эксплуатировать» невыгодно. Она будет больше «высасывать» из компании, чем давать доход. Чтобы судно было рентабельным, оно должно работать 8-10 месяцев в году. Не случайно сейчас введены минимальные суточные нормы вылова. Поэтому многие компании в холдингах и перекидывают свой флот с одной квотной компании на другую. Но то, что предлагает Ассоциация добытчиков краба - увеличить минимальный дневной объем вылова в два раза и ввести годовую норму вылова на судно - приведет к тому, что ряд компаний не сможет выйти на промысел вообще и лишится квот. Никто даже не удосужился посчитать, сколько квот окажутся неосвоенными, сколько и какие компании прекратят существование, сколько людей останется без работы. И это пытаются преподнести за государственный подход. По моему мнению, это просто лоббирование крупного бизнеса и попытка передела ресурса.
- Если по неким формальным признакам сотни компаний имеют в структуре бизнеса разные юридические лица в лице держателей квот, а флот по факту единый, то как, на ваш взгляд, можно избежать ситуации, когда такие «сборные группы компаний» могут быть приравнены к «рантье»? Как можно бороться с ситуацией?
- Мы не против этих норм, но хотим, чтобы они вводились по определенным правилам. По сути, мы говорим о том, что давайте сохраним средства инвесторов, которые последовательно вкладывались в рыбный бизнес и часть которых даже выводила рыбный бизнес из теневого промысла. С 2008 года часть рыбопромышленников инвестировали деньги в покупку рантье. Но, как только сделки были оформлены, эти компании у новых собственников заработали на промысле. Квотами более не торговали, а за тоннами освоенных биоресурсов появились дополнительные рабочие места, налоговые отчисления в бюджеты. Инвесторы вложились в эти сделки. Например, мы купили несколько таких компаний с большими долгами. На наш взгляд, необходимо подойти к этому разделу «модернизации исторического принципа» с точки зрения взаимозависимых компаний. В прошлом году, когда вводилось понятие взаимозависимых компаний, мы все составляли списки и отдавали их в УФАС. В них расписывали, как наши компании между собой связаны. Понятие взаимозависимых компаний имеет четкий юридический смысл, прописано в налоговом кодексе. Давайте воспользуемся им. Если это не устраивает, тогда давайте закрепим квоты за теми компаниями, которые их осваивали. При таком подходе квоты останутся внутри холдингов и объединений, а вот рантье их точно лишатся.
- Может, чиновники все понимают, но есть откровенный лоббизм для перераспределения ресурсов в пользу новых игроков. Во сколько инвестору обойдется приобретение компании с квотой в 500 тонн краба?
- Непростой вопрос. Предыдущее распределение было в 2008 году, тогда компания стоила одних денег, но чем ближе 2018 год, тем выше цена ресурса. В этой связи перераспределение очень заманчиво. Может быть, и есть некий лоббизм в определенных властных структурах. Хуже другое: сейчас в сотнях компаний есть опасения, что чиновники выставят такие законодательные крючки, что целый ряд компаний не пройдет в 2019 год. Часто звучит противоположная риторика чиновников. С одной стороны, они говорят, 70% ресурса добывайте своими судами. А это, как мы видим, неизбежно приведет к слиянию компаний. С другой - ратуют за исторический принцип. На лицо противоречие. Ведь если компания «А» и компания «В» слились и вместе стали компанией «С», то она не имеет исторического принципа.
- В 2008 году специальная комиссия почти год считала, кому из предприятий выдать квоты. Может, нужно собрать данные с регионов для подобной комиссии, чтобы у нее было время изучить судьбу каждого предприятия?
- Да, в этом есть смысл. Иначе реформа приведет просто к разорению компаний. Есть субъект федерации, который знает, что творится у него на местах, и этот вопрос, на мой взгляд, нужно отдать субъекту, который сможет решать вопросы с точки зрения социальной их значимости, готовности инфраструктуры и так далее.
