Почему на прилавках архангельских магазинов объект нашей гордости стоит под чилийским ценником?

Можем ли мы сегодня обеспечить себя красной рыбой, и откуда ее будут к нам привозить, если поставки из Норвегии перекрыты? Этим вопросом жители Архангельской области озадачились после введения санкций. Об этом сообщает arh.mk.ru.

Сегодня в нашей области семга традиционно добывается на морских территориях Мезени и Приморского района. Но, как рассказали «МК в Архангельске» в одном из рыболовецких колхозов, объемы добычи красной рыбы в области упали по сравнению с советским периодом весьма значительно. Вероятно, основной ошибкой рыболовства стало потребительское отношение к морской фауне. Ведь раньше рыбы было много, а потому и ловили ее сотнями тонн. Благодаря таким объемам добычи популяция семги резко сократилась. А теперь, получается, без завозной рыбы традиционно рыбному региону вообще не обойтись?

От икры до балыка

Как оказалось, в Архангельской области действуют два завода, на которых выращивается, а затем выпускается в естественную среду обитания семга и форель. Один завод расположен в Северодвинске, откуда рыба идет в реку Солзу и далее в Двинской залив. Второй находится в десяти километрах от Онеги. Здесь рыбу выпускают, собственно, в реку Онегу.

Идея завода с одной стороны, довольно проста, а с другой, очень трудоемка.

– На первом этапе нужно отловить производителей, то есть крупную рыбу, – рассказывает начальник отдела организации искусственного воспроизводства водно-биологических ресурсов ФГБУ «Севрыбвод» Артем Сковородько. – Их ежегодно отлавливается порядка двухсот. Далее у них берется икра и отправляется на инкубацию. Около 2–3 лет уходит на выращивание покатной молоди, то есть 12-граммовых мальков. Выпущенная рыба проводит еще 2–3 года в море, где она нагуливается, растет, набирает массу и возвращается на нерест. Получается, что общий цикл занимает в среднем порядка пяти лет.

Рыба в депрессии

При этом популяция красной рыбы в нашей области неуклонно уменьшается. И на это влияет сразу целый ряд факторов. Во-первых, это, конечно, браконьерство. Во-вторых, экология. На протяжении последних лет пяти ситуацию можно назвать стабильно депрессивной.

И если еще в 50-е годы прошлого века семги в регионе вылавливалось примерно около четверти миллиона тонн в год, то чтобы не наносить чрезмерный удар поголовью красной рыбы сегодня, ежегодно можно вылавливать ее не более 25–27 тонн. Естественно, что это официальная цифра. Сложно сказать, сколько именно рыбы ловят браконьеры, но урон они наносят более чем серьезный. Иногда они ведут себя откровенно дерзко. Так, например, вопиющий случай произошел некоторое время назад на Солзе. Здесь браконьеры разрезали рюжу и садок с производителями. Они планировали выловить всю сохраняемую для завода семгу. По оценке экспертов ФГБУ «Севрыбвод», ущерб, нанесенный злоумышленниками, превышает более полусотни тысяч рублей.

Кроме того, свой нелегальный улов браконьеры стараются защитить всеми возможными способами. Так, несколько лет назад неизвестные обстреляли лодки рыбинспекторов. Были случаи, что у них сжигали и били личный автотранспорт.

От чилийских поморов

Естественно, что рыбы, которая официально вылавливается в нашей области, не хватает для того чтобы обеспечить потребность местного рынка. Ситуацию всегда спасала норвежская семга. Но это было лишь до того момента, пока не были введены санкции. На какой-то момент рыба даже исчезла с прилавков магазинов. А в тех редких случаях, когда ее все же удавалось найти, стоила она неприлично дорого.

К счастью, в достаточно короткие сроки удалось найти нового поставщика. Им оказалось государство Чили, которое на свою удачу не так давно занялось выращиванием лососевых сортов рыб.

– Красная рыба из Норвегии и Чили по качеству практически не отличается, – пояснил Артем Сковородько. – Даже несмотря на то что из Чили доставка более длительная, разницу в рыбе потребителю не найти.

Специалисты в один голос утверждают, что если сравнивать по качеству импортную рыбку и нашу, то несомненно выигрывает местная. Дело в том, что в той же Норвегии рыбу держат в закрытых территориях во фьордах. Там рыба хоть и живет в морской воде, но питается специальным кормом. С одной стороны рыба никуда не уплывает, как у нас, но с другой – из-за кормов мясо ее значительно хуже, чем у дикой, которая живет в естественных условиях в море и питается традиционной пищей. Но такой натурпродукт ускоренно уступает место искусственному и неизвестно чем вскормленному суррогату.

Надежда в мутной воде

Но с нашей семужкой, как выясняется, проблемы. Сама по себе ситуация по-своему анекдотичная, хотя и весьма для последнего времени характерная: в Поморье везут семгу из Латинской Америки. Каким образом это соответствует политике импортозамещения, пока не совсем ясно. Но у местных есть все же надежда на то, что когда-нибудь традиционная северная дикая семга все же попадет на прилавки магазинов. Инспекторы не отчаиваются и искренне надеются, что ситуацию все-таки удастся изменить к лучшему.

– Говорить о том, чтобы серьезно увеличить поголовье рыбы, пока рано, считает Артем Александрович. – Нам бы не потерять то, что есть. Так же мы надеемся начать выпускать не 220, а 300 тысяч рыб ежегодно.

Ну и, конечно, в связи с тем, что цена на красную рыбу значительно подскочила, интерес к ней у браконьеров тоже пропорционально увеличился. А посему, вероятно, возвращению утраченных позиций региона может поспособствовать значительное ужесточение антибраконьерского законодательства.

– Браконьерство наносит серьезный урон, – признает руководитель регионального агентства по рыбному хозяйству Алексей Коротенков. – Нелегально той же семги вылавливается ежегодно порядка 100–120 тонн. Это в 5–6 раз больше легальной добычи. Дело в том, что сегодня многие магазины и розничные точки спокойно принимают на реализацию браконьерскую рыбу. В той же Европе подобную ситуацию даже представить невозможно. А в нашей стране просто нет никаких механизмов воздействия на данную ситуацию.