Подводные камни рыбной отрасли, или разговор по существу
Рыбную отрасль снова лихорадит. На сей раз реформаторы пытаются разрушить исторический принцип пользования водными биоресурсами. Вновь набирают силу аукционы. Раньше на них торговали просто квотами. Теперь реализуемый товар назвали инвестквотами. Вначале подавляющее большинство рыбопромышленников возражало против инвестквот. Похоже им разъяснили их неправоту, поэтому теперь они в большинстве своем скорее за, чем против. Конечно же, совершенно добровольно. Теперь спор идет по двум основным вопросам. Сразу переходить к следующему этапу аукционного распределения инвестквот, или все-таки дождаться результатов первого этапа. Нужна ли такая форма господдержки при строительстве береговых перерабатывающих предприятий, или следует ограничиться только судостроением.
Сами реформаторы, запустив реформы и создав напряженность в рыбацкой среде, похоже, запутались в собственных инициативах. Совершенно непонятно, какие целевые ориентиры у нынешней команды управленцев по части рыболовства. Тактические и тем более стратегические. Какое предназначение отводится в нашей стране рыбному хозяйству? Тиражируемые в последнее время документы, даже содержащие в своем названии слово «стратегия», не дают ответа на вопрос.
Ситуацию в российском рыболовстве с акцентом на перспективы исторического принципа мы решили обсудить с Анатолием Макоедовым. Выбор собеседника обусловлен не только тем, что Анатолий Николаевич опубликовал несколько концептуальных книг (Основы рыбохозяйственной политики России – в соавторстве с О.Н. Кожемяко и Научные основы рыболовства), в которых обсуждаются роль и место рыболовства в России, но и потому, что в свое время он принимал самое непосредственное участие в разработке и практическом воплощении исторического принципа пользования водными биоресурсами.
Сергей Вахрин: Анатолий Николаевич, как Вы полагаете, почему началась атака на исторический принцип? 15 лет он всех устраивал и вдруг его срочно решили демонтировать.
Анатолий Макоедов: Сергей Иванович, если непредвзято оценивать ситуацию, то демонтировать-то, собственно говоря, нечего. Исторический принцип фактически перестал существовать еще в 2009 г.
С.В.: Парадоксы с первой фразы! А по какому варианту тогда закрепляли доли квот за пользователями в 2008 и 2018 годах?
А.М.: По инерционному. Попробую пояснить с учетом тех составляющих, которые изначально были заложены в основу исторического подхода к распределению долей квот. Вспомним юридически оформленные базовые элементы, содержащиеся в первоисточнике – постановлении Правительства РФ от 20.11.2003 № 704 "О квотах на вылов (добычу) водных биологических ресурсов".
Во-первых, при переходе к новой схеме распределения больше долей квот получили те рыбопромышленникам, которые больше заплатили на аукционах в 2001-2003 годах. Эти суммы значительно превышали сборы по ставкам за пользование водными биоресурсами, которые впоследствии стали взымать с бизнеса. Особенно с учетом установленных льгот.
Во-вторых, в наделении правами пользования регулятор обозначил участие не только различных федеральных органов исполнительной власти, но и субъектов Федерации. Т.е. при организации рыбохозяйственной деятельности Центр и регионы действовали как партнеры. Центр верховодил при распределении квот в исключительной экономической зоне. Регионы – в прибрежной. Был установлен сбалансированный паритет полномочий между Центром и регионами в рыбохозяйственной сфере, вполне устаивавший стороны.
В-третьих, до распределения долей квот за пользователями необходимо было утвердить минимальные объемы обеспечения квотами на вылов (добычу) водных биологических ресурсов судов по типам, орудиям лова и видам ресурсов. Т.е. руководство страны планировало допускать к промыслам только тех пользователей, собственные добывающие мощности которых на минимальном уровне достаточности были обеспечены ресурсом. Дисбаланс между ресурсным потенциалом и промысловыми мощностями планировали устранить в 2004 г., а условия по собственности судов реализовать в 2005 г. Предполагали, что такие решения будут способствовать развитию отечественного судостроения для рыбного хозяйства.
В-четвертых, переход к историческому принципу увязывали с увеличением поставок рыбопродукции на территорию РФ, а, следовательно, и более полным насыщением внутреннего рынка отечественный рыбопродукцией. Т.е. руководство страны обозначило приоритетное право доступа наших сограждан, а не иностранных покупателей к потреблению рыбопродукции, произведенной отечественным рыбным хозяйством.
Таким образом, долгосрочное закрепление долей квот за пользователями, кроме прочего, предполагало:
-- взаимодействие Центра и регионов по части государственного управления водными биоресурсами при сбалансированном распределении полномочий между сторонами;
-- устранение дисбаланса между промысловыми мощностями и ресурсной базой российского рыболовства в территориальном море и исключительной экономической зоне РФ путем обеспечения собственных судов пользователей лимитами вылова не ниже научно обоснованного минимального уровня;
-- обновление рыбопромыслового флота;
-- насыщение внутреннего рынка отечественной рыбопродукцией;
С. В.: То, что Вы перечислили, сильно отличается от действительности. Появление так называемых квотных рантье, в значительной степени дискредитировавших исторический принцип, было бы в принципе невозможно.
А.М.: За период с 2003 по 2018 гг. из рыбохозяйственных отношений исчезли все без исключения базовые элементы, которые, собственно говоря, и предопределили появление исторического принципа. Даже регионы стали чужими на этом празднике жизни. Их теперь нет в системе государственного управления водными биоресурсами.
Кроме тех условий, которые нашли отражение в обсуждаемом правительственном документе, по целому ряду позиций существовали устные, как тогда полагали, договоренности регулятора и рыбацкого сообщества.
С.В.: И что же затрагивали такие договоренности?
А.М.: Те же самые аспекты, которые и сегодня периодически вспоминают в больших кабинетах. Ценовая доступность рыбопродукции для населения страны. Справедливая оплата труда низовых звеньев. Вовлечение прибрежного населения в рыбохозяйственную деятельность. Глубокая переработка. Обновление основных производственных фондов. Адекватная стоимость экспортируемой продукции. И т.д., и т.п.
С.В.: Почему же эти договоренности не были закреплены в 704-м постановлении? Впрочем, какое это имеет значение, если не исполнили даже то, что прописали.
А.М.: Постановление готовили в сложной обстановке. Во-первых, сильно лихорадило Госкомрыболовство. Чего только стоило второе «Крабовое дело», возникшее после убийства губернатора Магаданской области В.И. Цветкова в центре Москвы. В течение 2003 г. три раза поменяли руководителя ведомства. Во-вторых, шла активная подготовка так называемой административной реформы, парализовавшей управленческий аппарат страны в самом начале 2004 г. Появление 704-го постановления лично я воспринял, как некое чудо. Оно сильно диссонировало со всей нормативной правовой базой того периода. Это, пожалуй, один из очень немногих на моей памяти положительный пример реализации политической воли в рыбном хозяйстве страны. В сентябре 2003 г. была принята Концепция развития рыбного хозяйства РФ до 2020 г. И большинство отраслевых событий, происходивших в 2003-2007 гг., вполне соответствовали содержанию Концепции.
С.В.: О том в какой мере она реализована, Вы недавно проинформировали читателей нашего сайта.
А.М.: Это звенья одной цепи. Принятие и практическая реализация Концепции-2020, одобренной Правительством РФ. Принятие и исполнение 704-го постановления Правительства РФ. Именно тогда были заложены многие предпосылки, предопределившие достижения и сложности современного отечественного рыболовства.
С.В.: Да, мы хорошо помним, что именно после перевода рыбного хозяйства на рельсы исторического принципа и особенно после закрепления этого принципа в Законе о рыболовстве, показатели отрасли стали прогрессивно улучшаться.
Тем не менее, Вы сказали, что исторический принцип закончился в 2009 г. Поясните, пожалуйста, свою мысль.
А.М.: При первой итерации формирования договоров пользования, как я уже сказал, в основе распределения долей квот лежали аукционные платежи. Позиция государства тогда была вполне понятна. Тот, кто в предыдущие три года заплатил в федеральный бюджет больше, тот и доли получил больше. А по каким критериям распределяли их в дальнейшем? Никто же не оценивал и не сравнивал кто с большей отдачей для государства – собственника водных биоресурсов – пользовался квотами на их добычу, кто с меньшей. В 2003 г. была понятная и справедливая конкуренция за доступ к добыче. В 2008 и 2018 гг. и регулятор, и рыбаки про конкуренцию вроде как забыли.
С.В.: Забыли в одном месте – вспомнили в другом, а крайними снова оказались рыбаки. Но ведь это же регулятор не определил какую отдачу ждут от рыбаков и какую следует считать существенной, а какую незначительной.
А.М.: В прояснении этого очевидного вопроса регулятор проявляет удивительную неспешность. Однако ведь есть и другая сторона – рыбаки, среди которых лично я знаю много достойных и умных людей. Они вполне могли бы предложить свой встречный план. Происходящее напоминает ситуацию, когда в магазине вдруг дали сдачу намного больше положенного. Один человек непременно вернет деньги, а другой поспешно скроется, обрадовавшись неожиданному подарку.
По своей сути исторический принцип – это вариант распределения квот на добычу водных биоресурсов, при котором пользователи, добивающиеся лучших показателей по части исполнения государственных установок, или приоритетов в рыбохозяйственной деятельности, должны получать от государства соответствующие преференции. Поскольку в нашем случае речь идет о ресурсном обеспечении, а у государства в собственности фактически ничего значимого по части рыболовства больше и не осталось, то вполне справедливо добавлять квоты тем, кто работает лучше и сокращать их тем, кто работает хуже. В соответствии с четко обозначенными ориентирами на конкретный период времени и достигнутыми пользователями результатами. Изначально такой период был равен пяти годам. Хорошо зарекомендовавшие себя советские пятилетки придумали неглупые люди.
Важно четко понимать и разграничивать следующие составляющие исторического принципа, обусловленные нормативной правовой базой. Возможность промысла водных биоресурсов пользователи получили на неопределенный, можно сказать бесконечный период времени. На конкретный срок устанавливают доли квот. Значения долей не только могут, но и должны меняться с течением времени. Иначе исторический принцип утрачивает смысл. Если, конечно, его применять конструктивно, а не переписывать механически из одного договора в следующий установленные в 2003 г. цифры, как поступили в 2008 и 2018 гг.
С.В.: Но ситуация, судя по действиям Росрыболовства, изменилась. Те, кто строит суда или перерабатывающие предприятия, получают инвестквоты, а прочим снижают объемы ресурсного обеспечения.
А.М.: Как известно, кое-кто кроется в деталях. Так и здесь. Государство в рамках нормативного правового поля закрепляет за пользователями доли по конкретному ассортименту квот. Обозначает сроки закрепления. Бизнес заключает договоры с различными контрагентами, оформляют кредиты в банках и т.д. Он планирует свою деятельность, исходя из того, что установленные государством правила игры незыблемы. И вдруг государство, как будто поддавшись некоему импульсу, стремительно меняет правила, изымая 20 % ресурса из устоявшегося оборота. Представьте себе: футболисты ушли после первого тайма на перерыв, а когда вернулись, им объявили, что дальше играть они будут футбольным мячом на травяном поле, но по правилам баскетбола. Несогласные могут покинуть команды.
Государство должно позиционировать себя, как солидный и надежный партнер, действия которого понятны и предсказуемы. Тогда и отношение бизнеса к интересам государства и общества, возможно, изменится должным образом. Это на войне нужна скрытность и неожиданность. Но вроде государство не объявляло войну своим рыбакам.
С.В.: Государство, как оно заявляет, осознало, что надо обновлять флот и развивать береговую переработку. Именно под эти цели и предусмотрено выделение 20 % квот. Их, вроде как, не отдали куда-то на сторону. И руководство Росрыболовства «искренне» спрашивает: «А что в этом плохого?».
А.М.: По некоторым моментам это утверждение не бесспорно. Однако сейчас не об этом. Государство на моей памяти уже лет 20-25 постоянно заявляет о том, что флот требует обновления и модернизации. Наконец-то от слов перешли к действиям. Это очень хорошо. Здесь других мнений и быть не должно. Хорошо, но недостаточно, поскольку целеполагание рыболовства и предназначение рыбного хозяйства не может быть ограничено необходимостью строительства новых судов на российских верфях и перерабатывающих комплексов в приморских регионах. Основные средства-то мы обновим, а кто на них работать будет? Ни на судах, ни на береговых предприятиях в последнее время почти не задействованы жители приморских регионов.
С.В.: А порой и вообще граждане нашей страны.
А.М.: И такое бывает. Правда, это почему-то замечают лишь в критических ситуациях. Пять контролеров на одного производственника и такая не наблюдательность.
С.В.: Думаю не только мне, запомнилась ужасная трагедия с «Дальним Востоком». Экипаж судна составляли 78 россиян и 54 иностранца. Последние находились на борту нелегально.
А.М.: Дай, бог, чтобы название затонувшего судна не оказалось пророческим. Что следует ожидать, если порой за неделю до начала рейса экипажи рыбодобывающих судов укомплектованы в лучшем случае на половину. Нынешняя действительность напоминает сюжет из книги «Остров сокровищ», когда команду набирали в ближайшей к порту таверне. Потом выяснилось, что на борту корабля оказались не столько матросы, сколько джентльмены удачи.
Занятость в рыбохозяйственной деятельности наших сограждан и особенно населения приморских территорий, имеет не менее важное значение для государства, чем строительство новых производственных мощностей.
Нельзя же под каждую проблему, а их накопилось в рыбном хозяйстве немало, выделять инвестквоты. Все квоты, передаваемые государством в пользование, по своей сути должны быть инвестиционными.
Устанавливая целевой характер промышленных квот и регламентируя их объем, регулятор существенно ограничивает возможности выполнения задач, ради которых эти квоты предназначены. После запуска программы инвестквот строительством флота и береговых переработок занялись исключительно те пользователи, которые получили дополнительный ресурс. Доля таких пользователей среди их общего количества незначительна. Неужели всем остальным не надо обновлять флот и переработку? Однако теперь они вряд ли будут это делать, поскольку государство, создав данный прецедент, дополнительные квот предусмотрело лишь для ограниченного круга и поэтому большинство пользователей останутся вне игры. Не предусмотрены дополнительные квоты и для тех, кто раньше построил новые суда или перерабатывающие комплексы. Возникает вопрос какова действительная цель реформирования исторического принципа? Переформатировать доли квот или все-таки сформировать устойчивый тренд обновления флота?
С.В.: Судя по всему, обе.
А.М.: Как бы то ни было, регулятору все равно придется решать не одну какую-то отдельную задачу, а целый комплекс. И не точечно по одной бесконечной цепочке, а сбалансированно и одновременно. Вдумчиво, планомерно и толково. Кроме прочего, необходимо сформировать такие критерии оценки пользования водными биоресурсами, чтобы пользователю было экономически выгодно обеспечивать занятость российских граждан из прибрежных поселений. Конечно, такая задача – не ЕГЭ с перечнем готовых ответов, но вполне посильная. Для профессионалов.
Бизнес не должен в долгосрочном плане игнорировать запросы общества и государства. В противном случае государству придется его существенно переформатировать. Рано или поздно. Похоже, процесс уже пошел. По-другому государство поступать не может. Иначе обстоятельства переформатируют само государство.
С.В.: Так что же все-таки надо государству и обществу?
А.М.: На мой взгляд, здесь все очевидно. Если кто-то кому-то передает что-то в пользование, то этот кто-то заинтересован в получении максимальной выгоды. И чтобы состояние переданного имущества в период пользования не стало хуже. От промышленного рыболовства российское государство и общество должны получать:
-- оптимальное количество рыбопродукции надлежащего качества для граждан своей страны по ценам, соотносимым с покупательной способностью большей части населения;
-- оптимальное распределение промысловой нагрузки на водные экосистемы и максимальную утилизацию уловов;
-- вклад в социально-экономическое развитие приморских территорий, соответствующий ресурсному потенциалу прилежащих акваторий;
-- техническое и технологическое развитие производств, связанных с рыбохозяйственной деятельностью, соответствующее лучшим мировым стандартам;
-- высокотехнологичные и наукоемкие рабочие места для обеспечения занятости граждан своей страны и особенно выпускников рыбохозяйственного профиля, окончивших российские образовательные учреждения;
-- стимулирование научно-исследовательских работ прикладного характера и применение их результатов в своей деятельности;
-- налоговые поступления в бюджет, соответствующие объему и стоимости водных биоресурсов, переданных государством в пользование;
С.В.: А как же экспорт рыбопродукции? Сегодня именно это направление считается одним из наиболее важных в нашем рыболовстве.
А.М.: Несомненно, это важное направление. Оно учтено в перечне. После вступления в ВТО Россия потеряла значительные доходы от таможенных платежей. В нынешней ситуации государство от экспорта рыбопродукции получает лишь налоговые отчисления, обусловленные заявленной ценой экспортируемой продукции. Как известно, примерно половину производимой отечественной рыбопродукции направляют за рубеж. Продукция премиального сегмента уходит почти вся. Судя по прилавкам большинства сетевых магазинов, даже столичных, для внутреннего рынка из легального российского вылова остается в основном неликвид. Вне столиц и населенных пунктов, находящихся вблизи промысловых водоемов, ситуация еще более удручающая. Например, бывая в родной Перми, я ни разу не отважился купить хоть что-нибудь из рыбного ассортимента в магазинах. Судя по внешнему виду товара, на этикетках явно не хватало предупреждающей надписи: опасно для внутреннего употребления. Если бы не те, кого называют браконьерами, наличие которых я, естественно, не приветствую, то даже жители приморских регионов давно бы уже забыли настоящий вкус крабов, креветок, гребешков, устриц, трепангов, трубачей, икры морских ежей и других морепродуктов.
С.В.: Дело идет к тому, что скоро большинство жителей Дальнего Востока будут объявлены преступниками. Одни нелегально добывают водные биоресурсы, а другие покупают браконьерскую продукцию.
А.М.: Время покажет. Согласно данным ФАО, одна тонны поставляемой из России рыбопродукции в 2017-2018 годах в среднем стоила 2-2,3 тыс. американских долларов. Или примерно в 4 раза ниже, чем экспортная тонна из Канады и Бангладеш; в 2,5 раза – из Вьетнама, Китая, Индии; в 2 раза – из Таиланда, Норвегии, Индонезии, Дании, Испании. Перечень сопоставлений не в нашу пользу можно продолжить. Тонну рыбопродукции российского происхождения, согласно официальным данным, продают почти в два раза дешевле средней цены всей экспортируемой рыбопродукции. Вряд ли среднемировую цену определяют лобстеры, омары, крабы и лососи. И это еще один пункт общей характеристики современного государственного управления водными биоресурсами – общенародным достоянием.
С.В.: Возможно с учетом таких обстоятельств руководитель Росфинмониторинга на недавней встрече с Президентом страны дал соответствующую нелицеприятную характеристику рыбной отрасли.
А.М.: Это раньше с плохой производственной характеристикой не брали на работу. Сегодня обратная ситуация.
Регулятор должен соотносить обеспеченность квотами со стоимостными параметрами экспорта тех или иных рыбопромышленных предприятий.
Если сопоставить данные по стоимости экспортируемой и импортируемой продукции, то можно заметить устойчивую закономерность. Рыболовные страны с высокой покупательной способностью своего населения экспортируют более дешевую продукцию, нежели импортируют. Например, в США и Японии такое соотношение равно 2. В Германии – 1,5. Рыболовные страны с относительно низкой покупательной способностью населения, наоборот, более дорогую продукцию вывозят, а более дешевую завозят. Для Индонезии соотношение равно 3. Для Китая, Таиланда, Индии и Вьетнама – 2.
В нашей стране покупательная способность подавляющей части населения не слишком высока.
С.В.: Она находится ниже нижнего уровня. Только по официальным данным 20 % наших граждан пребывают за чертой бедности.
А.М.: Следовательно, из России должны вывозить более дорогую рыбопродукцию, поскольку население не способно ее приобретать, а завозить более дешевую, соотносимую с возможностями отечественного потребителя.
С.В.: Так и есть. Крабы, гребешки, наиболее ценные виды рыб и т.п. – все на экспорт, а к нам везут тиляпию, пангасиуса и прочие аквакультурные изыски Юго-Восточной Азии.
А.М.: Не совсем так. Тиляпия и пангасиус, конечно присутствуют. Однако заметную долю импорта определяют лососевые рыбы, сибас, дорадо, креветки и другие не слишком дешевые объекты товарного выращивания. Усредненная цена импортируемой в Россию тонны рыбопродукции составляет около 3,5 тыс. американских долларов. Кстати, это значение близко к среднемировой цене импорта.
С.В.: Получается, что мы за бесценок вывозим за рубеж продукцию, полученную из диких гидробионтов, удовлетворяющую требованиям самых высоких международных стандартов, а наше население вынуждаем есть рыбопродукцию, непонятно какого качества и неизвестно на чем выращенную?
А.М.: Вопрос риторический. Хотя и качество, и способы выращивания хорошо известны.
С.В.: По сути, это масштабная акция, направленная на подрыв здоровья нашего народа.
А.М.: Сколько таких акций, но в данном случае причина вряд ли только в этом. Возможно мы в действительности не выбиваемся из общего тренда в плане соотношения стоимости экспорта и импорта. Просто стоимость импорта отражена в статистике более правдоподобно, чем стоимость экспорта. Очень сложно поверить тому, что действительная стоимость экспортируемой российской рыбопродукции почти в два раза ниже среднемировых цен. Особенно, если понимать действительную ценность ресурсного потенциала отечественного рыболовства. Поэтому не удивительно, что изредка в СМИ появляются сообщения о двойной бухгалтерии при проведении экспортных операций.
С.В.: Судя по масштабам происходящего, удивительно, что изредка. Вероятно, разоблачают только те компании, которые внезапно лишились чьей-то сильной поддержки, и они из образцово-показательных мгновенно превратились в изгой. Кстати, в таких сообщениях обычно фигурируют данные о значительном занижении реальной стоимости экспортной продукции в отчетных данных.
А.М.: Не следует забывать, что в России более 90 % населения сосредоточены в европейской части страны, а более 70 % вылова дает Дальний Восток. Основные усилия рыбопромышленников направлены на освоение квот вылова. Именно по этому показателю оценивают их деятельность в первую очередь. Качеству производимой продукции внимание уделяют постольку-поскольку. Государственные стандарты в том числе и в рыбной промышленности упразднены. Поэтому в центральной России весьма проблематично найти дальневосточную продукцию приемлемого качества.
С.В.: Или она опять же недоступна по цене нашему потребителю. А если кто-нибудь пытается исправить ситуацию, то с ними поступают так, как поступили в Ростове с поставщиками высококачественной камчатской рыбопродукции.
А.М.: Когда в сетевых магазинах центральной России выкладывают рыбные ряды, на которых серебрятся аквакультурные лососи, форели, сибас, дорадо, аппетитно стелется филе тиляпии и пангасиуса, а рядышком угрюмо сереют невзрачные испускающие специфический аромат помятые тушки минтая или горбуши, то предпочтения неискушенного покупателя, слабо представляющего себе ассортимент продукции отечественного рыболовства, очевидны. Над рыбным отделом не хватает только баннера с яркой надписью: всем забыть давно пора бы, как вкусны и нежны крабы.
С.В.: Это ли не отражение реального состояния рыбного хозяйства России. Лучшее отправляем за рубеж, а остатками – чуть не сказал отбросами – неприглядного вида и далеко не лучшего качества кормим свой народ. Конечно, намного проще говорить о том, что наше население не хочет есть минтай, чем производить продукцию из минтая, которую оно захочет есть.
А.М.: В этом отношении наметились определенные сдвиги. Появилось неплохое филе минтая. Правда, при его производстве 70 % улова идет в отходы, отправляемые за борт. По данным Росрыболовства из отходов, выбрасываемых при промысле и обработке минтая, можно было бы получить около 125 тыс. тонн рыбной муки. Степень утилизации улова – еще один критерий, на основании которого следует оценивать результаты пользования водными биоресурсами.
С.В.: А сколько таких критериев может быть вообще.
А.М.: Столько, сколько государство и общество сочтут необходимым на конкретном временном отрезке.
С.В.: Запросы государства и общества… Критерии оценки результатов пользования… Словосочетания напоминают сухие научные абстракции, которыми изобилуют многие статьи и доклады ученых, но применение которых в реальной жизни либо невозможно, либо весьма проблематично. Каким образом то, о чем Вы говорите, можно применить на практике? И есть ли шанс вернуть утраченное, по Вашему утверждению, содержание историческому принципу?
А.М.: В самых общих чертах практическое применение можно представить следующим образом. Предположим, что на определенном этапе государству необходимо решить две задачи рыбохозяйственной направленности: инициировать обновление рыбопромыслового флота и повышение степени утилизации улова. Регулятор декларирует указанные целевые ориентиры и оцифровывает их в виде экономически обоснованных коэффициентов. Затем в установленный период пользования уловы на судах, построенных 0-5 лет назад на российских верфях, будут зачтены пользователю с повышающим коэффициентом. Уловы на судах старше 30 лет будут зачтены с понижающим коэффициентом. В приведенном примере градации, конечно же, условны. Их количество и значения установит регулятор, опираясь на научные экономические расчеты. Значения коэффициента, кроме прочего, смогут определять скорость достижения целевых ориентиров. При этом в обновлении флота могут участвовать все пользователи без исключений, поскольку для того чтобы построить новое судно не надо предварительно побеждать в каких-либо аукционах на понижение. У регулятора есть объем квот. Добавьте к ним действенные экономически обоснованные коэффициенты и получите результат.
С.В.: Так ведь устанавливать инвестквоты куда проще.
А.М.: Так ведь и программа в начальной школе проще, чем в старших классах или в ВУЗах. Однако школьников младших классов не привлекают к управлению государством.
С.В.: Пока. Не привлекают. Кухарка, конечно, может управлять государством, но тогда не надо удивляться, что государство превратится в кухню.
А.М.: Идем далее. Решение второй задачи возможно на судах любого возраста, а также на береговых предприятиях. Выбор за пользователями. Вновь обратимся к производству филе минтая или трески – наиболее массовых объектов промысла на основных рыбохозяйственных бассейнах. Продукт, несомненно, востребованный потребителем, но вряд ли государство должно терпеть такое отношение к водным биоресурсам, переданным в пользование, при котором 70 % улова идет за борт. Особенно учитывая значимость рыбной муки на мировом и отечественном рынках. Поэтому для тех, кто попутно с филе будет производить муку или другую продукцию, добиваясь более полной утилизации улова, целесообразно устанавливать повышающий коэффициент на объемы вылова.
Пользователям может быть предложен различный набор критериев, и возможность выбора наиболее подходящих для конкретных предприятий. Следуя таким критериям у наиболее эффективных предприятий появится возможность повышать свою долю квот. У наименее эффективных она будет сокращаться. Государство могло бы с необходимой скоростью реализовывать в рыбохозяйственной сфере практически все свои приоритеты, изменяя по мере необходимости их состав и значимость.
Сегодня в рыболовстве остро выражена прямая конкуренция за доступ к добыче водных биоресурсов, что не лучшим образом сказывается на состоянии рыбного хозяйства в целом. В то же время почти отсутствует косвенная конкуренция, обусловленная качеством производимой рыбопродукции, уровнем обновления основных производственных фондов, привлекательностью рыбопромышленных предприятий для трудоустройства наших сограждан и т.д. Применение таких инструментов позволит придать конкурентным отношениям за право доступа к добыче водных биоресурсов иное содержание. Исторический принцип заключает в себе все необходимые возможности для перехода на более эффективный уровень конкурентных отношений, выгодный государству и обществу. Необходимо только эффективно применять этот принцип на практике. Как говорится, читайте внимательно инструкцию и осваивайте материальную часть.
С.В.: Как-то у Вас все просто получается. Хотя действительность так и вынуждает крикнуть, кто дал спички детям?
А.М.: Так ведь чем механизм проще, тем он надежнее.
С.В.: А почему же тогда наше Правительство или Федеральное агентство по рыболовству не идут по этому пути, а упорно подталкивают рыбное хозяйство к новым аукционам? Вы ведь все это озвучиваете не впервые?
А.М.: Конечно, нет. Как минимум, лет 10-15 высказываю такие соображения на самых различных уровнях, включая руководство Росрыболовства разного созыва, всевозможные объединения рыбаков, верхних чинов аппарата Правительства РФ и даже заместителя председателя Правительства РФ.
С.В.: Теперь совсем непонятно. Зачем же устраивать переполох в рыбном хозяйстве, если те же задачи можно решить с теми людьми, о которых вы говорили выше, как бы это выразиться…
А.М.: Эволюционным путем.
С.В.: Во всяком случае, без потрясений.
А.М.: Так ведь помните в этой связи известную фразу Петра Аркадьевича Столыпина?
С.В.: Конечно-конечно. Вопросы, которые мы с Вами обсуждаем, сегодня у многих на слуху. Предложено множество вариантов преодоления существующих проблем. Почему же из этого не выходит ничего путного. Все время: если сделаем шаг вперед, то потом обязательно вернемся на два шага назад. По-моему, именно это происходит сейчас с историческим принципом. Что необходимо, чтобы прекратить этот бег по кругу, от которого уже у всех голова идет кругом.
А.М.: Ключ к ответу на этот вопрос известен примерно сто пятьдесят лет. Если бы он был железным, давно заржавел. Ключ нашел Томас Джозеф Даннинг, а популяризировал Карл Маркс.
С.В.: Догадываюсь, о чем идет речь. Обеспечьте 10 % [прибыли], и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживлённым, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы.
А.М.: Именно так. Следствие из данной аксиомы, можно сформулировать следующим образом. Даже самая минимальная фактическая прибыль – уже неплохо для капитала. При 10-20 % государство процветает. Государственный аппарат управляет страной и главенствует над капиталом. При 50 % появляются риски потери главенства над капиталом со стороны госаппарата и риски потери управляемости страной. При 100 % капитал жестко управляет госаппаратом; государственные чиновники обслуживают разнонаправленные интересы капитала. Страна теряет вектор развития, перестают действовать нормы права, начинается хаос. Как теперь полагают, хаос искусно управляемый. 300 % прибыли бизнеса – это катастрофа для страны. Другими словами, какая прибыль капитала, такая и ситуация в стране. В сильном государстве государственный аппарат находит возможность регулировать норму прибыли бизнеса. В слабом государстве у нормы прибыли нет ограничителей. Наверно поэтому производство наркотиков и другие виды деятельности, приносящей наиболее высокие прибыли, сконцентрированы в странах с очень слабым государственным управлением.
С.В.: Как можно заметить, некоторые инициативы уже вступают в противоречия с интересами тех, кто такие инициативы изначально генерировал. Зачем тогда им все это?
А.М.: Для этого случая подходит фраза: не стреляйте в тапера, он играет, как может. Идет слабо регулируемая регулятором борьба бизнес-групп между собой.
С.В.: Вы полагаете, если государство установит предельно допустимую норму прибыли на уровне до 20 % для предприятий, действующих в зоне его юрисдикции, то экономическая ситуация в стране существенно изменится? Вряд ли вообще это возможно в условиях рыночной экономики. Особенно при нашем уровне инфляции.
А.М.: Чем отличается дилетант от профессионала? Первый понимает, что он не знает предмет, а второй этого не понимает. По части экономических теорий я точно не профессионал. Однако мне в свое время довелось довольно близко познакомиться с устройством рыболовства Норвегии. Так вот с той поры в память запали некоторые цифры. Норвежские лососевые фермы весьма успешно наращивали объемы производства товарной продукции при рентабельности около 5 %. Примерно с такой же рентабельностью работал кооператив, через который происходила купля продажа примерно 2 млн. тонн вылова пелагических рыб. При таких параметрах неплохо жили предприниматели, общество и государство. По суммам поступления в государственный бюджет норвежская рыбная отрасль тогда занимала второе место в стране после нефтегазовой. При этом последняя, демонстрируя сопоставимые с Россией объемы экспорта нефти в Европу, обеспечивала наполнение бюджета в 17 раз выше, чем в нашей стране. Вся приведенная информация была получена мною, что называется из первых уст – от верхнего руководящего звена соответствующих ведомств. Как говорится, за что купил. Результат хорошо известен. Доходная часть бюджета России в 2020 г. составила около 470 млрд. американских долларов при численности населения около 146 млн. человек. Норвегии – около 200 млрд. американских долларов при численности населения 5,5 млн. человек. Как говорится, почувствуйте разницу.
С.В.: Вывод один – кто-то усиленно сталкивает нас с нормального пути для развития народного хозяйства и общества, лишая страну и общества переспективы…
А.М.: Пока есть народ, есть страна, а, значит, и есть перспективы. Оптимистичные и прочие. У каких из них больше шансов сбыться, покажет время. Не забывайте, что все равно умом Россию не понять.
С.В.: Да как уж не понять – вы ее на все рыбные косточки разложили. И остается только верить в то, что Россия – ее народ – поверят в свои собственные силы и проявят, наконец, свою народную волю, которая станет и волей политической.
Спасибо Вам за интересный и важный разговор. Надеюсь, до новых встреч.
