Статистическая слепота как причина изобретения «финансовой продразверстки» для рыбаков

Герман ЗВЕРЕВ, Президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников

4 сентября 1992 года правительство Российской Федерации издало постановление № 708. Стартовала приватизация рыбного хозяйства. Вся послеприватизационная история этой отрасли в России — мучительный поиск равновесия в треугольнике «федеральный регулятор — регион — рыболовный бизнес».

Сразу внесем ясность! Слаженного, управляемого из единого центра и подчиненного единой государственной воле рыбохозяйственного комплекса к моменту начала приватизации уже не существовало. Всесоюзная производственно-технологическая система к этому времени уже разделилась по отдельным квартирам: они просто еще не были юридически оформлены.

Постановление № 708 признало сложившуюся реальность и оформило прописку для тех, кто фактически и так управлял предприятиями. Но в то же время оно создавало «юридическую гидропонику» и для перехвата рычагов управления от «красных директоров» к новым бизнес-группам. Учитывая подконтрольность судебной власти в 1990-е годы региональным руководителям, главными арбитрами кристаллизации рыбных активов были губернаторы.

На целых 15 лет это сместило центр тяжести в треугольнике «федеральный регулятор — регион — рыболовный бизнес» в сторону региональной власти. Федеральная власть в целом и руководство Госкомрыболовства в частности в течение этого периода были не в состоянии ни вырабатывать, ни осуществлять продуманную и последовательную стратегию развития отрасли.

Главная проблема заключалась в том, что подконтрольность рыбного бизнеса региональным властям не привела к увеличению вклада этого бизнеса ни в бюджетную систему регионов, ни в их социально-экономическое развитие. В выигрыше оказалось региональное начальство, а не жители.

Начиная с 2007 года, в структуре рыбного хозяйства и в системе его управления происходят значимые изменения.

Во-первых, кадровая стабильность в руководстве отраслью: за 17 лет сменилось всего два главы «штаба отрасли», а за предыдущие 15 лет — полдюжины.

Во-вторых, укрупнение и консолидация бизнеса: возникли мощные холдинги, на которые приходится две трети добычи водных биологических ресурсов.

Как результат, баланс сил в треугольнике «федеральный регулятор — регион — рыболовный бизнес» смещается в сторону федерального регулятора. Одновременно усиливается влияние крупных рыбопромышленных холдингов, действующих в нескольких регионах и независимых от местных властей.

Само по себе такое смещение баланса — шаг в правильном направлении. Однако есть два тревожащих последствия.

Первое — у федеральной власти возникла своего рода аллергия к упоминанию региональных особенностей при настройке федерального рыболовного законодательства.

Второе — федеральный регулятор и крупный бизнес зачастую используют исключительно бухгалтерскую оптику, в упор не видя социального измерения.

Хотел бы предложить оценивать вклад рыбного хозяйства в региональную жизнь с помощью трех показателей. Почему это важно? Потому что недооценка, а тем более неправильная оценка вклада отрасли в социально-экономическую жизнь регионов увеличивает риск неправильного управленческого решения. Такого, например, как «финансовая продразверстка» для пользователей рыболовных участков. Федеральный регулятор установил обязательство для пользователей по участию в социально-экономическом развитии регионов. Что называется, «изобрели велосипед» — достаточно внимательно посмотрите на те отрывочные статистические данные о рыбной отрасли Камчатки (кое-что приведу в качестве примера), чтобы понять очевидную вещь: камчатские рыбаки и так держат на плечах экономику края. А им теперь еще и «финансовую продразверстку» ввели.

Первый показатель — фискальный: налоговые платежи в бюджетную систему регионов. В прошлом году налоговые платежи рыбной отрасли в региональные и местные бюджеты увеличились на 21%, превысив 45 млрд рублей. Рентный платеж увеличился с 2 млрд до 17 млрд рублей — в восемь с лишним раз! Это результат сложного, но правильного решения о реформе сбора за водные биоресурсы.

С фискальным показателем все хорошо.

Второй показатель — вклад в валовый региональный продукт. Как Росстат измеряет этот вклад? Никак!

В ОКВЭД сектор рыбодобычи «упакован» внутрь раздела «Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство, рыболовство, рыбоводство», сектор рыбопереработки «спрятан» в разделе «Обрабатывающие производства».

Росстат не ведет отдельного статистического учета рыбохозяйственных видов деятельности. Росстат не ведет учета вклада рыбохозяйственного комплекса в судоремонт и портовое хозяйство, логистику и торговлю рыбопродукцией, судостроение и образование.

Регионы считают, но по-разному: Камчатка ведет отдельный статистический учет доли рыбодобычи и рыбопереработки в ВРП, Приморье ведет учет сектора рыбодобычи в общем обороте организаций.

Вклад рыбной отрасли в экономику ДВФО не оценивают! По крайней мере, в открытых источниках такой информации нет.

Третий показатель — вклад отрасли в социально-трудовые отношения. Приведу в пример Камчатку (все-таки мой родной регион). Вклад, который вносит рыбная отрасль в финансирование социальных фондов, в 1,3 раза превышает вклад, который вносят в финансирование социальных фондов электроэнергетика, строительство, транспорт и добыча полезных ископаемых вместе взятые.

Социальная привлекательность рыбной отрасли – это и закрепление молодежи на Дальнем Востоке, и привлечение новоселов в регион.

Только в том случае, если мы используем все три показателя, возможно достоверно и точно оценить вклад рыбной отрасли в социально-экономическое развитие регионов. Выверенный и точный (применительно к каждому рыбному региону) баланс в треугольнике «федеральный регулятор — регион — рыболовный бизнес» пока предстоит настраивать, и правильная статистика этому поможет.

Герман Зверев, президент ВАРПЭ

фото: fish.gov.ru