Владимир Галицын: «Если что-то и помешало достичь лучшего результата, то это погода»
Ранее путина была официально закрыта для промышленного и традиционного лова. Теперь можно подвести итог самой горячей поры камчатского берега.
На вопросы отвечал заместитель председателя Правительства Камчатского края, министр рыбного хозяйства Владимир Галицын.
– Владимир Михайлович, как вы оцениваете результаты путины-2017?
– Рыбалка прошла неплохо. В рамках всех видов рыболовства добыто 241 335 тонн. Это третий лучший результат за всю историю наблюдений с 1906 года. Лучше были только 2011 и 2012 годы, когда было выловлено 246 и 254 тысячи тонн.
Основная часть вылова – это горбуша: 161 500 тонн, из них 147 тысяч тонн – горбуша Карагинской подзоны. В Петропавловск-Командорской подзоне добыто почти 15 тысяч тонн нерки, что тоже более чем позитивный результат (для сравнения: в 2008 году там выловили около 6 тысяч тонн). Улов кижуча в этом году составил 6,2 тысячи тонн (ранее в течение долгого времени во всем крае добывали порядка 3–4 тысяч тонн этой рыбы).
К сожалению, в Усть-Камчатском районе рыбаки взяли только 294 тонны чавычи из 800, на которые рассчитывали. Это не характерно. Были периоды, когда здесь ловили по 500–700 тонн. Причем в этом году на нерестилищах отмечалось большое количество чавычи. Скорее всего, она успела пройти раньше, чем был открыт промысел.
– Наука прогнозировала улов в объеме 186 тысяч тонн лосося. Если бы прогноз был более точным и рыбаки подготовились бы к большему улову, итог путины оказался бы намного лучше?
– Неточные прогнозы – это следствие в том числе недостаточного финансирования отраслевой науки. Из-за нехватки средств сокращаются исследования. Мы не получаем достаточного количества данных, необходимых для прогнозирования. Тем не менее считаю, что в этом году прогноз был весьма точным, за что отдельная благодарность КамчатНИРО.
Если что-то и помешало достичь лучшего результата, то это погода. На западном побережье рыбаки вполне могли добыть 20 тысяч тонн горбуши, как и было спрогнозировано. Однако добыли почти вдвое меньше из-за штормов. Этот год по метеоусловиям напоминал 2004-й: сильные дожди, высокая вода. В итоге рабочими оказалось лишь 20 процентов дней, остальное время – либо шторма, либо проходные дни, когда промысел останавливают, чтобы дать рыбе пройти на нерест.
– В прошлые годы региональная власть и рыбацкое сообщество высказывали замечания к работе комиссии по регулированию вылова анадромных видов, которая является штабом путины. Замечания в основном были связаны с составом комиссии. Ее возглавляет губернатор, но большинство голосов в ней фактически принадлежит Федеральному агентству по рыболовству, что влияло на итоговые решения. Удалось ли найти консенсус?
– У нас нормальные взаимоотношения с ФАР и его территориальным управлением. В предыдущие годы между нами возникало некоторое непонимание. Надеюсь, это ушло в прошлое.
Сегодня из 27 членов комиссии по регулированию вылова анадромных видов девять представляют ФАР. Зачастую именно благодаря им удается собрать кворум, так как представители некоторых других федеральных органов игнорируют заседания комиссии.
Есть другая проблема. Комиссия – это коллегиальный орган. Ни одна из сторон не должна в ней превалировать. Однако в силу закона равенства в ней нет: на одного представителя от региона (от власти или общественных организаций) должно быть по два представителя федеральной власти. А чем региональные структуры хуже федеральных? Нам даже пришлось вывести из комиссии двух представителей субъекта, чтобы не раздувать ее состав. На недавнем совещании у главы ФАР этот вопрос обсуждался. В агентстве обещали учесть наши замечания и внести до следующей путины изменения в порядок работы комиссии.
– В прошлом году хорошим подспорьем для рыбаков Западной Камчатки, добывающих лосося, стала мойва. Тогда наука обещала лучше раскрыть потенциал этого ресурса. Как обстоит дело с добычей мойвы в 2017 году?
– В 2016 году к берегам Камчатки действительно подошло колоссальное количество этой рыбы. Мы добились того, что объем ее вылова был увеличен почти в два раза до 7 тысяч тонн. На сегодня мойва – не тот объект, на котором можно строить экономику предприятий, но она могла бы дать неплохую прибавку к их доходам.
К сожалению, в этом году мойва пришла в гораздо меньшем количестве. В Камчатско-Курильской и Западно-Камчатской подзонах практически весь объем, разрешенный к вылову, был предоставлен для традиционного промысла КМНС.
– На протяжении последних лет не вполне по-добрососедски вел себя Сахалин. Его рыбаки перехватывали большие объемы транзитного лосося, который шел к Западной Камчатке и на Магадан. Достигнут ли компромисс?
– Сегодня этот вопрос стоит не так остро, как раньше. Но решить его принципиально может только договор между нашими регионами. Такая попытка уже была. В 2011 году Сахалинская область и Камчатский край заключили соглашение, третьей стороной в котором выступало ФАР. Мы договорились об объемах вылова, сроках, условиях добавки. Но в 2014 году Сахалин в одностороннем порядке вышел из соглашения.
В 2015 году, благодаря руководителю ФАР, мы вернулись к обсуждению этой проблемы. Глава агентства поручил ВНИРО создать рабочую группу для взаимодействия с Камчатским краем и Сахалинской областью. Однако коллеги подошли к поручению формально, наши предложения они неоднократно игнорировали.
Мы не против того, чтобы сахалинские рыбаки вели промысел лосося. Но они должны работать с соблюдением тех же условий и режимов, которые соблюдаем мы на Камчатке. Мы вводим проходные дни, чтобы пропустить рыбу на нерестилища. Отдельные водоемы у нас вообще закрыты для промысла. У сахалинских предприятий проходных дней нет: они ведут промысел на путях миграции лосося без перерыва. При таком подходе некоторые камчатские реки, в которых популяция лосося не превышает 200 тонн, могут остаться без рыбы.
Сейчас, когда дрифтерный лов запрещен, наши сахалинские соседи заявляют, что ведут промысел лосося на Северных Курилах ставными сетями, которые удерживаются с помощью якорей. Хотя заякорить сеть в тех районах крайне трудно из-за сильных течений и больших глубин. Мы просили пограничников понаблюдать за тем, каким образом там ведется промысел на самом деле. Но когда пограничники рядом, рыбаки останавливают работу. А постоянно контролировать промысел невозможно.
– В следующем году исполнится 10 лет с момента, когда рыбные компании впервые получили промысловые участки в долгосрочную аренду. Это послужило стимулом их экономического развития. Но какая от этого польза местному населению, региону? Недавно в гостях у нашей редакции побывал глава одного из районов, который жаловался, что рыбопромышленники, получив участки на 20 лет, занимаются теперь только собой. Социальные и прочие проблемы районов, где находится их производство, им больше не интересны. Так ли это?
– Экономическое развитие рыбных предприятий неразрывно связано с экономикой полуострова. За последние девять лет они вложили в развитие берегового производства 23 с лишним миллиардов рублей. Что бы ни случилось, но заводы, которые они построили и еще построят, останутся на Камчатке, обеспечивая рабочие места, зарплату, налоги.
Сегодня рыбопромышленники вкладывают огромные деньги в охрану рек и озер от браконьеров в интересах не только своего бизнеса, но и всего населения Камчатки. Благодаря их помощи в этом году приняты беспрецедентные меры по борьбе с незаконным промыслом.
Они продолжают нести социальную ответственность, оказывая различную поддержку и районам, и краю в целом. Просто надо вести с ними нормальный диалог. Если отдельные главы районов на такой диалог не способны, я могу посоветовать им только одно: учитесь.
– В сентябре мы вместе с вами побывали на рыбопромышленном форуме в Санкт-Петербурге. Один из главных вопросов, который интересовал его участников, скорое распределение инвестиционных квот. Ряд наших компаний начал дорогостоящие проекты, чтобы претендовать на них (в том числе по строительству заводов переработки рыбы). Но, как вы сказали на форуме, до сих пор неясен порядок распределения этих квот. Рыбаки все еще ждут ответов?
– Остается порядка 30 основных вопросов, связанных с получением инвестквот. Однако ответов от Федерального агентства по рыболовству мы все еще не услышали, хотя времени остается очень мало.
Сегодня в Камчатском крае порядка 10 компаний планирует инвестировать в строительство рыбоперерабатывающих заводов от 300 млн до 2,2 млрд рублей. Наиболее подготовленные проекты принадлежат колхозу им. В.И. Ленина и «Камчаттралфлоту». В условиях такой неопределенности и отсутствия каких-либо гарантий рыбакам приходится сильно рисковать, вкладывая большие средства в новые мощности. Очень надеюсь, что риск будет оправдан и они получат инвестиционные квоты под свои проекты.
