Глава ВАРПЭ - о том, что принесёт океанская жатва и почему во Владивостоке нет рыбного рынка

6 мая Герман Зверев переступил знаковый рубеж — первые 100 дней во главе Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортёров (ВАРПЭ). Избравшие его на этот пост рыбопромышленники ждут не только отстаивания своих интересов. С личностью Зверева, его компетентностью, сдержанностью, блестящим умением выстраивать отношения, связывают сближение позиций рыбаков и власти, которые по ряду вопросов сильно отличаются. В интервью Герман Зверев рассказал о том, как удаётся поддерживать аквакультуру, что принесёт океанская жатва-2017, почему во Владивостоке до сих пор нет "классического" рыбного рынка, и как он поступит, если попадёт в санкционный список Украины.

Справка: ЗВЕРЕВ Герман Станиславович. Родился в 1968 году в с.Усть-Большерецкое Камчатской области. В 1985 году окончил среднюю школу №1 в г.Петропавловске-Камчатском. В 1985-1990 учился на факультете журналистики (до 1987 года отделение журналистики филологического факультета) Дальневосточного государственного университета (ДВГУ). 1990-1991 — учился в Московской высшей партийной школе при ЦК КПСС. 1992-1993 — преподаватель кафедры истории и методов журналистики факультета журналистики ДВГУ. 1993-1994 — заместитель главного редактора газеты "Новости". 1994-1998 — руководитель аналитического центра при главе администрации Приморского края, руководитель службы советников губернатора, руководитель административного департамента администрации края. 1998-2001 — вице-президент Дальневосточного фонда содействия экономической безопасности. 2001-2003 — депутат Думы города Владивостока, председатель постоянной комиссии по бюджету, налогам и финансам. 2004-2006 — руководитель направления "Финансовый анализ" в региональном фонде "Тихоокеанский центр стратегических разработок" . 2006-2008 — директор департамента международного сотрудничества и туризма в администрации Приморского края. С 2008 года — президент НКО "Ассоциация добытчиков минтая". С 2017 года — президент НКО "Всероссийская ассоциация рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортёров" (ВАРПЭ). Кандидат экономических наук по специальности "Финансы, денежное обращение и кредит" (2004). Член правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) с 2011 года, председатель Комиссии РСПП по рыбному хозяйству и аквакультуре с 2010 года. Член Генерального совета ВПП "Единая Россия" двух созывов, в том числе в настоящее время. С 2017 года руководитель экспертной рабочей группы по государственному санитарно-эпидемиологическому надзору Общественно-делового совета при правительстве Российской Федерации. Член комиссии правительства Российской Федерации по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса (с 2009 по 2012 год и с 2016 года). Имеет правительственные и ведомственные награды. Автор четырёх монографий (две в соавторстве), 14 научных публикаций. Автор книг "Заблудившийся город", "Послушные деньги", "Понять красного дракона". Женат, воспитывает сына.

— Герман Станиславович, вы считаете себя государевым человеком?

— Если вопрос о том, являюсь ли я госслужащим, то — нет.

— Разве ваша работа в правительственной комиссии по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса — не служение государству?

— Государственная гражданская служба – это чёткий юридический статус. Мировоззренческая позиция – другое. Человек может не находиться на государственной гражданской службе, но являться государственником по своему мышлению. И наоборот. История России помнит людей, которые, будучи на государственной службе, посвятили жизнь демонтажу государства. Поэтому, с точки зрения правового статуса, я не являюсь госслужащим.
Рыбоводам добавят субсидий

— 25 января вас избрали руководителем Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортёров (ВАРПЭ), объединяющей более 80 крупнейших отечественных рыбодобывающих и перерабатывающих предприятий. Что изменилось за 100 дней вашего пребывания на капитанском мостике ВАРПЭ?

— Начнём с аквакультуры. 28 декабря прошлого года постановлением правительства №1528 были утверждены новые правила государственного субсидирования кредитов для сельскохозяйственных отраслей, из перечня которых убрали аквакультуру. Таким образом аквакультурные предприятия утратили право на государственную субсидию при получении кредитов в банках. 25 января меня избрали президентом ВАРПЭ, и уже через пять дней я встретился с аквакультурным сообществом. Получил от предприятий наказ. 26 февраля на инвестиционном форуме "Сочи-2017" принимал участие во встрече с председателем правительства и напрямую попросил его исправить ситуацию. Дмитрий Анатольевич Медведев дал поручение, подготовлено постановление правительства, согласно которому порядка 300-350 миллионов рублей будут направлены аквакультурным хозяйствам на субсидирование процентной кредитной ставки.

Поясню: государственная поддержка аквакультуры осуществляется по двум направлениям: кредиты краткосрочные (до года) и долгосрочные (от года до трёх лет). Сохранялась форма поддержки долгосрочных кредитов на некоторые виды работ, связанные с инвестициями. Но была устранена поддержка краткосрочными кредитами на приобретение посадочного материала. Поэтому нам важно сохранить две формы поддержки: долгосрочные кредиты и краткосрочные, потому что у предприятий есть разные виды экономической активности. Кто-то покупает оборудование, и ему нужны кредиты для этого, а кто-то уже приобрёл оборудование и нуждается в средствах для покупки посадочного материала. На покупку оборудования кредитование было и остаётся из двух источников — федерального и регионального бюджетов. А вот краткосрочные кредиты после издания постановления №1528 не имели господдержки. Удалось ситуацию исправить. Сейчас предприятия аквакультуры смогут получить поддержку государства при кредитовании на год, а также субсидировать долгосрочные кредиты, но в случае если региональные власти будут участвовать в этом.

— Каким образом?

— По схеме софинансирования: рубль федеральных денег к рублю из регионального бюджета.

— Такое стремление регионы выказывают?

— Не все. Очень хорошие результаты в Карелии, в Мурманске, в Красноярском крае. Чуть похуже дела обстоят в других регионах.

— Приморский край в какой группе?

— К сожалению, среди отстающих. Мне трудно судить, почему из девяти с лишним миллионов рублей, выделенных аквакультурным предприятиям Приморского края на субсидирование процентной ставки, освоено совсем немного – 10%.

— Есть надежда, что в Приморье "проснутся"?

— Уже нет. Прошло почти пять месяцев. По бюджетному законодательству, эти деньги как неосвоенные возвращаются в федеральный бюджет.

Я — не госслужащий. Можно не быть на государственной службе, но являться государственником по своему мышлению. И наоборот. История России помнит тех, кто, находясь на госслужбе, посвятил жизнь демонтажу государства.

Бумажный сертификат прикажет долго жить

— Возглавив ВАРПЭ, вы провозгласили курс на совместную работу с отраслевыми объединениями продовольственного рынка.

— Да, у нас полное взаимодействие с ними. Мы участвуем в сообществе таких отраслевых объединений, как Союзмолоко, Национальная мясная ассоциация, АКОРТ и другие. Совсем недавно на общественном совете Минсельхоза вместе с представителями крупных объединений молочной и мясоперебатывающей отраслей обсуждали подготовку к тревожному и стрессовому для всего продовольственного рынка страны событию. Я говорю о внедрении с 1 января 2018 года электронной ветеринарной сертификации.

Это современный способ передачи информации, содержащейся в ветеринарных сопроводительных документах, и появление новых массивов информации о готовой продукции. Технически очень сложный процесс, требующий полной отлаженности системы, которая обеспечивает информационный поток в цепочке: производитель — переработчик продукции — оптовик — распределительный центр — розничное звено. Сейчас на каждом из этих этапов на каждую партию продукции предприятие вынуждено оформлять бумажный сертификат в региональных ветеринарных службах. Во многих случаях выдача этого документа сопряжена с денежными расходами. По разным оценкам, в стране эти траты в целом составляют десятки миллиардов рублей. Перевод же информации в электронный вид, с одной стороны, устраняет юридические основания для выдачи этих документов и взимания денег. С другой стороны, задаёт новые стандарты для всех участников цепочки, чтобы они имели информационные модули на своих участках: в маленьком магазине, в небольшой распределительной организации.

— Насколько это реально? Готовы ли отказаться от бумажного документооборота участники продовольственного рынка?

— Звучат разные точки зрения. Молочные объединения считают, что не готовы, фармацевтический сектор тоже, часть мясных компаний также заявляет о неготовности. Три часа шло обсуждение на общественном совете Минсельхоза. Кстати, с недавних пор рыбаки полноправно участвуют в его работе.

— В эфире радио "Вести FM" внедрение электронной ветеринарной сертификации подверг острой критике эксперт Даниленко...

— Андрей Львович, мой коллега и хороший товарищ. Председатель Национального союза производителей молока. Знаете, есть евроскептики. Так вот Даниленко – ветеринарный скептик.

— А вы?

— Я предпочитаю высказывать консолидированное мнение, поскольку делегирован рыбаками на пост руководителя ВАРПЭ. И мы приветствуем электронную сертификацию. Вообще, очень важно, что рыбаки, которые прежде были на отшибе и не участвовали в обсуждении документов, касающихся всего продовольственного рынка, сейчас в постоянном контакте с представителями других отраслей. Это позволяет рыбакам лучше понимать, лучше чувствовать законодательный пульс, который касается и рыбной отрасли. Применительно к себе в этом же нуждаются наши коллеги, например, из розничной торговли. Мы много с ними общаемся. У меня товарищеские отношения со Станиславом Александровичем Наумовым, одним из руководителей сети "X5". Очень важно, что мы такой диалог ведём. Ведь мы сильно зависим от регуляторики всего продовольственного рынка, от розницы.

В вопросах отраслевых я предпочитаю высказывать не личное, а консолидированное мнение, поскольку делегирован рыбаками на пост руководителя ВАРПЭ.
Позиция третья. Аргументированная

— После избрания вас президентом Ассоциации рыбопромышленников кто-то из ваших коллег сказал, что "приход Германа Зверева, возможно, позволит сблизить позиции рыбаков и власти, которые по ряду вопросов очень сильно отличаются". На какой основе возможно это сближение? Не получится ли, как у грузоперевозчиков? С одной стороны, правительство и ругаемый народом "Платон", с другой — возмущённые дальнобойщики. Сближения не видно.

— Любой бизнес, а рыбацкий – вдвойне, зависит от регулятора, от решений, принимаемых властью. Каким является взаимодействие с регулятором? Оно может осуществляться в трёх разновидностях. Разновидность первая – митинговая. То есть критиковать любые действия власти, систематизировать и архивировать её ошибки, масштабировать, показывая их абсурдность. Как говорил Лев Толстой, "срывать все и всяческие маски". Вторая разновидность – во всём соглашаться с властью. Штамповать любые её решения, считать, что любые действия – правильные. Разновидность третья – вести аргументированный диалог с регулятором. Спорить с ним, приводить конкретные цифры, факты, расчёты. Делать это уважительно, но твёрдо. Я сторонник третьей позиции.

Ни первая, ни вторая не являются продуктивной. Есть вопросы, по которым я выступаю с принципиальной критикой решений Федерального агентства по рыболовству. В феврале я открыто указал агентству на ошибки в подходах при распределении так называемых инвестиционных квот, а в апреле на заседании правительственной комиссии по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса руководитель Росрыболовства Илья Васильевич Шестаков согласился с нашими предложениями, они будут включены в проекты постановлений правительства о порядке распределения инвестиционных квот. Вопрос не копеечный: распределяются почти 600 тысяч тонн водных биологических ресурсов. В таком вопросе цена ошибки – миллиарды рублей.

— Обратимся к ещё одному событию с вашим непосредственным участием. 6 апреля в Российском союзе промышленников и предпринимателей прошёл первый форум "Рыбная отрасль: юридические аспекты развития. Говорят, дискуссия вышла даже за рамки форума. Действительно кипели страсти?

— Не без этого, но люди-то собрались не только профессиональные, но умеющие вести диалог. Этот форум я предпочитаю называть юридическим, или форумом юристов, которые работают в рыбной отрасли. Практикующие юристы предприятий, юристы-теоретики из академических институтов, юристы из органов власти. Моя идея — сделать форум ежегодным. Приглашать юристов именно из рыбной отрасли или из рыбной регуляторики, чтобы разговор шёл профессиональный, а не упрощённый, не митинговый опять же. Я удовлетворён, что в этот раз были все. В частности, представители Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве. Это очень сильный юридический центр, один из главных экспертных центров, юридический фильтр при правительстве. Был представитель из адвокатской группы "ЕПАМ" (это мощный игрок на рынке адвокатско-консультационных услуг). Я вижу, что люди загорелись, очень хотят общаться на актуальные профессиональные темы.

Надо вести аргументированный диалог с властью — регулятором, который принимает решения. Спорить, приводить конкретные цифры, факты, расчёты. Делать это уважительно, но твёрдо. Я сторонник такой позиции.

Страсти по жаберным сетям

— Что вы думаете об инициативе камчатских коллег? Три ассоциации рыбопромышленников, занимающиеся промыслом на западном и восточном побережьях Камчатки, выступили с требованием полностью запретить использование жаберных сетей.

— Поправлю вас. Это юго-западная часть Камчатки: от моего родного Усть-Большерецка до мыса Лопатки. Там реки Большая, Амчагача, Озерная. Красивые названия, родные... Я побывал на Камчатке уже в качестве руководителя ВАРПЭ, встречался с руководителями предприятий, выступивших с этим предложением. Разделяю их обеспокоенность.

— Не утрируют?

— Есть немного. Но я считаю, что использование наплавных жаберных сетей влечёт за собой серьёзную проблему, у которой есть экологическое и экономическое измерения. Ряд владельцев рыбопромысловых участков превращаются в рантье. Вместо того, чтобы в районе рыбопромысловых участков ставить ставные невода, каждый из которых стоит порядка 10 миллионов рублей, и рядом оборудовать перерабатывающие предприятия, некоторые игроки, которым принадлежит рыбопромысловый участок в этом районе, не только свой завод там не строят, но и не ставят ставной невод. Они отдают в субаренду этот свой кусочек игрокам, ставящим наплавные жаберные сети, — достаточно простое орудие лова.

— Браконьерское?

— Нет, потому что не запрещено правилами рыболовства. Но вылов с помощью такого орудия лова, во-первых, подвержен меньшему контролю, чем вылов с помощью ставного невода. Во-вторых, экономический эффект от наплавной жаберной сети, — без переработки, без производства продукции, — нулевой. По сути, не хочу называть конкретных персонажей, наплавные жаберные сети в ряде случаев стали формой законодательной маскировки для браконьеров. Они используют это орудие лова, чтобы вести неконтролируемый вылов лососёвых и производить, в основном, икру.

Поэтому я понимаю обеспокоенность коллег, однако не совсем согласен с их предложением запретить это орудие лова на всём полуострове. Считаю, что необходимо внести в правила рыболовства норму, которая бы устанавливала запретные сроки для использования наплавных жаберных сетей. Понимаете, здесь нужна более аккуратная, тонкая регуляторика. Проблема ведь имеет, помимо экономического, экологическое измерение. По популяции лосося может быть нанесён серьёзный удар. Я жил в Усть-Большерецке, рядом были поселки, которые в 70-х годах закрылись из-за того, что японцы активно использовали дрифтерные сети, и камчатский лосось стал жертвой дрифтерной катастрофы. Тот же Кихчик недалеко от Усть-Большерецка. Дрифтерными сетями были перекрыты подходы лососей. Самый яркий и впечатляющий рассказ об этом – в книге "Трагедия камчатского лосося", которую написал известный камчатский эксперт и публицист Сергей Иванович Вахрин. ВАРПЭ примет участие в издании этой книги. Конечно, жаберные сети не представляют такую угрозу, как дрифтерные. Но лосось — капризный вид водного биологического ресурса, поэтому здесь лучше перебдеть, чем недобдеть. Надо быть аккуратными в регулировании способов лова и использования орудий лова.

— Вы разделяете обеспокоенность коллег-камчадалов, а вот Федеральное агентство по рыболовству — нет. Хотя именно на этом ведомстве сходятся пути решения проблемы.

— Я бы не сказал, что у агентства уже сформулирована позиция. Она станет ясной после того, как руководитель Росрыболовства побывает на Камчатке, получит более полную информацию. Думаю, и сами инициаторы предложения грамотнее сформулируют проблему и способы её решения. Иногда рассуждают так: вот, выступил я на совещании, рассказал о проблеме, но меня не услышали, значит, власть меня не слышит. Это неправильный, нетехнологичный способ решения проблемы. Я понимаю, если подготовлен серьёзный документ после проверки реального положения дел, проведены фото— и киносъёмка, показан масштаб явления. Когда я на коллегии об этой проблеме докладывал, показал фотографии. На них — рыба со вспоротым брюхом. Горы такой рыбы рядом с местами вылова жаберными сетями... И вот когда решение готовится так, позиция регулятора немного другая. Поэтому я бы не стал категорично заявлять, что у агентства контр-мнение. Оно пока формирует позицию. И те рыбаки, которые хотят добиться результата, должны более грамотно это делать. Мне как руководителю всероссийской Ассоциации они говорят: "Ты должен донести наверх нашу позицию". Я делаю это, но — стараясь более аргументированно показать масштаб явления, показать, что оно действительно фокусируется на юго-западной части Камчатки. Такой ситуации нет на севере западного побережья, выше Крутогорово, практически нет на восточном побережье, до Карагинского залива. Это больше происходит на той части полуострова, где лососевые речки и очень близко Петропавловск-Камчатский, откуда можно браконьерскую икру транспортировать дальше. Именно географическая близость к местам вылова и каналам транспортировки сделала проблему, о которой мы говорим, региональной.

Я понимаю обеспокоенность камчатских коллег по поводу использования жаберных сетей, но не совсем согласен с предложением запретить это орудие лова на всём полуострове.

— Почему вы настороженно отнеслись к предложению повсеместно запретить жаберные сети на Камчатке?

— Потому что в северо-восточной части полуострова и северо-западной, от Крутогорова и на север, эта проблема не проявляется. Зачем запрещать жаберные сети, если они могут там использоваться и не приведут к негативному эффекту? Ведь эта проблема не системно-отраслевая. Но для региона она имеет очевидные социально-экономические последствия и общественный резонанс.
Бизнес меняет прописку неспроста

— Есть мнение, что когда компании по разным причинам не могут найти общий язык с местными властями, они уводят бизнес в другой регион. Часто власти не могут договориться с собственниками о сохранении за компаниями региональной прописки. Рыбная отрасль – не исключение. Примеры в Приморье: "Ролиз", "Акрос" и другие. Как вы полагаете, насколько это "перемещение" справедливо, учитывая проблематику рыболовной сферы — квоты, необходимость доставлять выловленную рыбу на берег и так далее?

— Я не считаю, что смена регистрации одной из приморских компаний является результатом или следствием действия или бездействия краевой власти. Совершенно не связано одно с другим. Компания "Ролиз" перерегистрируется, потому что входит в управленческий контур большого холдинга, расположенного на Камчатке, на Сахалине, в Магадане, в Приморье. Главные районы вылова сконцентрированы там. Компания делает, по сути, два управленческих модуля. Тот, что связан с организацией промысла, ремонтом судов, будет находиться в Петропавловске-Камчатском. А управленческий модуль, связанный с реализацией продукции на внутренний и внешний рынки, — во Владивостоке. Через Владивосток в любом случае будут идти основные потоки продукции этого предприятия. "Ролиз", кстати, производит филе минтая. Часть поставок идёт на европейский рынок, другая — на российский. Из Охотского моря изготовленное филе транспортируют во Владивосток. Оттуда его доставляют, например, в Новгородскую область, где большой завод компании "Эсперсон". Там из блочного филе делают маленькие котлеты. В московском "Макдональдс" их используют в приготовлении гамбургеров.

Я не считаю, что смена регистрации одной из компаний в Приморье является результатом или следствием действия или бездействия краевой власти.

Могу привести обратные примеры, про то, как предприятия приходят в Приморский край. Например, один из крупнейших добытчиков дальневосточной креветки компания "Магаданрыба" несколько лет назад пришла в Приморье, купив местную компанию "Исток АБ". Поэтому я абсолютно не согласен с мнением о том, что рыбацкий бизнес уходит из Приморья.

Жатва в океане

— В мае пройдут аукционы по продаже квот на вылов краба. В прошлом году в результате таких торгов бюджет страны получил несколько миллиардов рублей. Каков ваш прогноз на год нынешний? Сумма превысит прошлогоднюю?

— Несомненно, предприятия будут бороться за этот ресурс. Финансовые возможности у них есть. По данным Росстата, на 1 января 2017 года долгосрочные финансовые вложения предприятий составили 36,7 миллиардов рублей. Эти средства они откладывают для инвестиций, для участия в аукционах по реализации долей квот добычи (вылова) водных биологических ресурсов. Стоит ожидать борьбы.

— Каков средний возраст добывающего и перерабатывающего флотов на Дальнем Востоке? Насколько наш флот и наши технологии конкурентоспособны с американскими, японскими?

— Средний возраст наших крупнотоннажных судов – до 30 лет. Многие из них прошли сейчас модернизацию. Есть предприятия, у которых суда построены 10-12 лет назад. У других компаний — чуть "постарше". Если говорить о технологиях вылова минтая, об уловистости судов, то сейчас мы довольно быстро догоняем американцев. Что касается производства продукции на борту судна, то и здесь у нас имеются неплохие примеры, хотя в среднем разрыв между нами и теми же американцами, норвежцами существенно больше. Многое зависит не только от технического состояния судов, но и от управления ими, от экипажа, просто от промысловой обстановки.

Если говорить о технологиях вылова, уловистости судов, то сейчас мы довольно быстро догоняем американцев.

Мы сделали анализ по минтаевой путине. Наш ценовой разрыв с американцами в объёме дохода от одной тонны минтая-сырца сокращается. Три-четыре года назад доход составлял примерно 1200 долларов с тонны минтая у американцев и 750 долларов с тонны минтая у нас. По итогам нынешней путины, разрыв сократился. У американцев снизилась доходность (снижается цена на мировом рынке) – около 1100 долларов. У нас она составляет 940-950 долларов. Иными словами, разрыв пока существует, но он не разительный. Говоря о других видах биоресурсов, у нас есть понимание, что по скумбрии, по иваси наши технические и технологические возможности пока явно недостаточные. Судов соответствующего типа не достаточно. Тихоокеанской сардины в прошлом году всего 8 тысяч тонн добыли. Но я вижу, что в этом году наши рыбодобывающие предприятия основательно готовятся к промыслу скумбрии, иваси. В прошлом и этом годах дальневосточные предприятия купили пять современных рыбопромысловых судов, предназначенных для промысла иваси. По моим прогнозам, в этом году вылов иваси может составить уже порядка 35-40 тысяч тонн, скумбрии — тоже в таком объёме. По этим видам мы можем выйти в нынешнем году на показатель 70-80 тысяч тонн, что в пять раз больше 2016 года. В 2018-м вылов, думаю, увеличится до 100 тысяч тонн.

— Звучит очень оптимистично.

— Нет, звучит сдержанно. Например, Росрыболовство прогнозирует вылов до 500-600 тысяч тонн. Вот это я считаю очень оптимистичным. Я даю всё-таки более консервативный прогноз.

— В подобной статистике будут учитываться и результаты труда черноморских рыбаков? Ведь вопрос с принятием во Всероссийскую Ассоциацию рыбопромышленников крымчан и севастопольцев уже решён?

— Собрание ВАРПЭ состоится 25 мая, вынесем вопрос на голосование. Я убежден, что возражений против принятия Союза рыбаков Крыма и Севастополя в состав ВАРПЭ не будет.

— Зато наверняка возразят в Киеве. Представляете, вашу фамилию внесут в список "врагов Украины"?

— Что ж, буду с этим жить.

— Возглавив Ассоциацию, среди приоритетных направлений будущей работы вы обозначили подготовку взвешенной и аргументированной позиции российского рыбацкого сообщества в преддверии нового закрепления квот на вылов водных биологических ресурсов в 2018 году. Эта позиция уже сформулирована?

— Да. Отчасти (подчёркиваю – отчасти) она отражена в новой редакции Федерального закона "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов", подписанном Президентом 3 июля 2016 года. Отчасти в проектах постановлений правительства, которые готовятся сейчас и будут готовиться в течение этого и следующего года. Это очень сложный вопрос – порядок распределения общенационального природного ресурса. Здесь необходим баланс между интересами государства, бизнеса и потребителей. Мне кажется, что такой баланс удалось нащупать.

Мою фамилию внесут в санкционный список на Украине? Что ж, буду с этим жить.
С высоты партийного Олимпа

— Вы член Генерального совета "Единой России" двух созывов, в том числе в настоящее время. Высокий партийный пост помогает вам решать вопросы в профессиональной плоскости?

— Участие в работе выборных органов партии подразумевает более взвешенный и внимательный подход к разным проблемам рыбной отрасли. Приходит понимание, что нельзя фокусироваться только на финансовых показателях нескольких или самых крупных предприятий и защищать исключительно этот пул больших игроков. 10-12 крупных игроков рыбной отрасли обеспечивают порядка половины вылова. Но есть десятки предприятий, где работает большое количество людей. Моё участие в выборных органах партии заставляет понимать последствия решений не только для той самой дюжины предприятий, но и для сотен небольших предприятий.

Конкретный пример. В прошлом году у нас с Росрыболовством возникла дискуссия вокруг налоговой льготы для рыболовецких колхозов и артелей. По поручению президента Росрыболовство подготовило поправки в Налоговый кодекс, к статьям о ставках сбора за водные биологические ресурсы (ВБР) и о едином сельскохозяйственном налоге. Предложило отменить льготу по уплате сбора за ВБР для рыболовецких колхозов и артелей. Предприятий такой организационно-правовой формы насчитывается всего несколько десятков по всей России. Они вылавливают 240 тысяч тонн ВБР. Приблизительно 4,8% общероссийского вылова. Объём выручки у них составляет не более четырёх или пяти миллиардов рублей из 279 миллиардов рублей общей отраслевой выручки. Вроде немного, но их работа заметна и значима в Архангельской и Мурманской областях, Ненецком АО, Хабаровском и Камчатском краях. Эти предприятия являются опорной конструкцией для населённых пунктов, где они зарегистрированы. До моего избрания в Генсовет "Единой России" я в недостаточной степени обращал внимание на этот сегмент рыбной отрасли и его социальную роль. Ведь для Ассоциации добытчиков минтая, которую я возглавлял до прихода в ВАРПЭ и пока что по-прежнему возглавляю, это тема была нехарактерной: рыбацкие колхозы Мурманской и Архангельской областей не входят в дальневосточную ассоциацию.

Участие в выборных органах партии "Единая Россия" сделало моё понимание проблем отрасти более глубоким.

В Генсовете партии меня ориентировали на то, чтобы более тщательно анализировать социальные и региональные последствия государственных решений. Поэтому я стал активно помогать рыболовецким колхозам: встречался с их руководителями, мы спорили с Росрыболовством. В итоге наша точка зрения возобладала — нельзя предприятия этой организационно-правовой формы лишать льготы. Отмена льготы приведёт к тому, что налоговое бремя на колхозы и артели увеличится в шесть раз. Это очень много с учётом размера их выручки. Налог за ВБР у них увеличится со 100-120 миллионов до 700-750 миллионов рублей. Сопоставьте: пять миллиардов их выручка и 750 миллионов – сбор за ВБР. Это 12% от выручки. А ведь нужно и остальные налоги платить! Очень много! Так что участие в выборных органах партии "Единая Россия" сделало моё понимание проблем отрасти более глубоким.

— В 1990-91 годах вы учились в Московской высшей партийной школе КПСС...

— Да, сразу после университета. Мне было 22 года.

— Насколько, по вашему мнению, схожи и разнятся две партии власти — КПСС и "Единая Россия"?

— Говорить об их полной несхожести нельзя. В принципе, все массовые политические партии похожи друг на друга, потому что принципы функционирования, предназначение и задачи любых массовых политических партий в любой исторический период — будь то Демократическая партия эпохи Франклина Рузвельта, Объединение в поддержку республики Шарля де Голля, Коммунистическая партия Советского Союза, Христианско-демократический союз Германии, или "Единая Россия" — имеют определённую схожесть как организационную, так и идеологическую. Идеологические параллели в том, что "Единая Россия" — это центристская партия, ориентирующаяся не на идеологические крайности, а на базовые общественные ценности. Организационно, конечно, у "ЕР" принципы другие, потому что она действует в более жёстких политических и информационных условиях. У неё нет тех организационных подпорок, которые существовали у КПСС и с отменой которых последняя рассыпалась. Рассыпалась из-за того, что и организационно, и идеологически была уставшей партией. С изданием Указа №1 Бориса Ельцина о департизации и запрете создания первичных партийных организаций на предприятиях она лишилась организационной подпитки. Кроме того, идеологемы, на которых она возникла, — социализм, построение коммунизма – вступили в разительное противоречие с реалиями.

"Единая Россия" в прошлом году использовала элементы организационного ребрэндинга – партийные праймериз. Появились новые люди, новые проекты, новые идеи, новая энергия, а это – лучшее лекарство против политической усталости.

В чём же сходство КПСС и "Единой России"? В том, что и КПСС, и "Единая Россия" являлись и являются одной из, может, не формально юридических, но политических основ государственного устройства. Сейчас, и я это вижу по тому, какие задачи нам ставят на местном, региональном и федеральном уровнях, партию ориентируют на то, чтобы не она отрывалась от жизни. Поэтому есть партийные проекты, интересные начинания в регионах.

Хорошо, что сходство и различия между КПСС и "Единой Россией" существуют. Кстати, это не только советская ситуация. Кризис традиционных моделей отразился на всех массовых политических партиях в 80-90-е годы прошлого века. Фактически распалась Христианско-демократическая партия Италии. Либерально-демократическая партия Японии развалилась. "Большая коалиция", которая существовала в Демократической партии США, исчезла, потому что, как и в Советском Союзе, где одной из организационных основ КПСС были первичные партийные организации, Демпартия Соединённых Штатов организационно опиралась на "Большие профсоюзы". В 80-е годы прошлого века профсоюзные объединения в США попали в кризис: люди стали из них выходить, изменилась структура занятости, сократилась численность фабрично-заводского персонала. Это сразу же привело к надлому Демократической партии США. С 1980 по 1992 годы демократы проигрывали выборы президентские, выборы и в Палату представителей, в сенат. В эти же годы идеологически переродились Лейбористская партия в Великобритании и Социал-демократическая партия в ФРГ.

Но прошло время, и мы видим, что партии преобразуются, приноравливаются к новым политическим условиям, к новым возрастным условиям. Другое кино показывают. Голливуд или большое советское кино 50-60-х годов сейчас они выглядят архаично. Фильмы тех лет визуально и эмоционально другие. Настолько же другое кино – и в политике. Я считаю, что все эти разговоры о кризисе традиционных массовых политических партий так и остаются разговорами.

— А останется ли с массовой политической партией молодое поколение? Согласитесь, "Единая Россия" и Кремль работу с молодёжью упустили. Уличные протесты в столице 26 марта убеждают в этой мысли.

— Есть эмоции и есть интересы. Есть группы, у которых при принятии политических, электоральных решений основным является их интерес — как правило, что-то базовое, долгосрочное. А есть возрастные и социальные группы, у которых ключевым мотиватором является эмоция. В отличие от интереса, эмоция очень быстро переключается с позитивной на негативную. Поэтому у молодёжи эмоциональная влюблённость в СССР как во что-то, что существовало до исторического материализма, при их папах, мамах и дедушках, сродни эмоциональной влюблённости в Атлантиду, которую они не знали никогда. И влюблённость эта проявляется в том, что они носят футболки с принтом "СССР", говорят "Как было здорово в Советском Союзе". Эмоциональная влюблённость может резко переключиться на негатив по отношению к действующему государству. И точно так же она может переключиться на другую эмоцию. Управлять подобными эмоциями очень сложно. Вот вы говорите, партийная работа с молодежью упущена. Здесь не работают формально-бюрократические технологии, как в уставшем комсомоле 70 – 80-х годов, когда общественная активность закостеневала в тех самых собраниях унылых, которые были никому не нужны, и всех только раздражали. Это должен быть совершенной другой эмоциональный посыл. И думаю, что такой эмоциональный посыл уже прорисовывается…

Что же касается уличных хэппенингов 26 марта, то сентябрьские выборы покажут, кто оказался их политическим бенефициаром, а для кого они стали фальстартом. Для любой правящей партии – это стандартный стресс-тест, а не политическая трагедия.

Город заблудился, но себя нашёл

— Вы автор четырёх монографий, 14 научных публикаций и трёх книг. Одна из них — "Послушные деньги" — слывёт настольной книгой муниципального финансиста. С её помощью люди даже диссертации защищают, например, по муниципальному праву.

— Книжка 2005 года. К её написанию меня подтолкнули семинары, которые, помню, мы, Тихоокеанский центр стратегических разработок, проводили в городах Приморья. Тогда эта тема – бюджетирование, ориентированное на результат — была совсем новой.

— Ещё одна ваша книга — "Заблудившийся город".

— Первая из тех, что я написал. Отличается от предыдущих эмоциональностью.

— Из рецензии на "Заблудившийся город" Елены Корн: "Новатор и один из лучших специалистов края по вопросам бюджета, бюджетного устройства, автор всматривается в историю Владивостока, его печальный сегодняшний день. Ежегодно тысячи владивостокцев голосуют против своего города ногами – уезжают. Но главное – обозначает задачи для городской власти и сценарий будущего для города". Из того "сценария будущего" вы видите что-нибудь в нынешнем Владивостоке?

— "Заблудившийся город" написан в 2004 году при человеческой поддержке Виктора Васильевича Горчакова, Геннадия Ивановича Лысака, моего товарища Дениса Викторовича Сарана — спасибо им большое! Книга основана на моём жизненном убеждении о хрупкости благополучия человека, семьи, общества, государства, города. Благополучие – это не то, что дано раз и навсегда, как отпечатки пальцев. Много было городов, возникающих, великих и разваливающихся, много было приходящих в упадок империй, судеб человеческих, героев вчерашних дней. Что касается Владивостока, отчасти вещи, которые мы прописывали в Тихоокеанском центре стратегических разработок под началом Михаила Васильевича Терского (к сожалению, он уже ушёл из жизни), воплотились в реальность позже, когда я работал уже в администрации края под руководством Сергея Михайловича Дарькина. Занимаясь подготовкой концепцией возможного (тогда это были мысли о немыслимом) проведения Саммита АТЭС во Владивостоке, разрабатывая стратегию развития Владивостока, мы достаточно скромно оценивали некоторые идеи. Однако потом идеи попали в муку, из которой замесили тесто сейчас. И нынешний Владивосток инфраструктурно другой, нежели 15 лет назад.

Теперь Владивосток не "заблудившийся город".Более эмоциональный, энергетически сильный.

— В начале 90-х вы преподавали на кафедре журналистики в ДВГУ, работали заместителем главного редактора в газете "Новости". С чем связаны самые яркие воспоминания той поры?

— О, да! Газету "Новости" в 1993 году мы делали вместе с Олегом Павловичем Карпиловым, Анной Павловной Федулкиной, Павлом Дорошенко! Нам было по 20 с небольшим. Молодые, амбициозные. На начальном, перинатальном, этапе захотелось создать что-то новое — вот и явили миру "Новости". Газетное дело в нашем исполнении было не только творческим, но и задорным.

Конечно, самыми важными в моей биографии 90-х стали годы работы с Евгением Ивановичем Наздратенко: он во многом дал мне путёвку в жизнь.
С мечтою о привозе

— Ваша семья отдаёт предпочтение рыбе или мясу?

— Я сильный рыбоед. Супруга чуть меньше. Сын выходит из того возраста, кода вообще рыбу не едят, потихоньку начинает в ориентироваться в рыбном ассортименте. У всех разные пристрастия. Супруга не любит лосось. Считает, что горьковат. Ребёнок, наоборот, отдаёт предпочтение красной рыбе.

Я люблю икру минтая, салат из морской капусты, камбалу.

— Камбала действительно отличный выбор!

— Ею особенно наслаждаюсь, в основном, когда бываю на Камчатке. Парная камбала – это нечто! Икру минтая не буду рекламировать из-за желания сослаться на конкретных производителей. Из морепродуктов трубач нравится. Не все его умеют готовить. Важно не переварить, иначе будет жестковатым. А если приготовить правильно, то нежный вкус гарантирован.

— Не менее важно купить свежий морепродукт по доступной цене. Вы когда-нибудь отвечали определённо на вопрос, почему во Владивостоке нет цивилизованного рыбного рынка?

— А его, единственного ответа, нет. В самом вашем вопросе есть противоречия. Я считаю, что слова "цивилизованный рыбный рынок" — это оксюморон. Так же, как "горячий снег", "живой труп". Настоящий рынок не может быть цивилизованным. Он такой, каким его хотят люди, — типа привоза. Место, куда люди, добывающие рыбу, привозят её и продают. Когда же говорят "цивилизованный", сразу же приходит на ум кафкианское: заорганизованность, большое помещение, продавцы в белых фартуках, контролёры, ревизоры. Отсутствие рыбного рынка во Владивостоке во многом и связано с тем, что попытки создать "цивилизованный" рыбный рынок приводят к тому, что не создаётся вообще ничего. Потому что создать "цивилизованный" рыбный рынок – это лучший способ загубить вообще дело, когда во главе угла – контролёр, который должен проверить документы.

Классические рыбные рынки в Барселоне, в Токио, в Пусане представляют собой, в общем-то, хаотичное и не вполне цивилизованное явление в местах, где разрешена свободная продажа свежей рыбы. К сожалению, та степень несвободы, которая существует у нас в стране в сфере регулирования и реализации рыбной продукции и розничной торговли, приводит к тому, что рыбный рынок не удаётся создать практически нигде.

Ни в одном прибрежном городе России нет настоящего рыбного рынка. Не позволяет ему появиться степень несвободы в сфере регулирования, например, вылова.

Есть, скажем, запрет выхода в море на маломерном судне в неосвещённое, темное время суток. Во всём мире ночью выходят шаланды, утром возвращаются в порт, полные кефали, тунца или чего-то ещё. В России такой вольности нет. Как следствие — значительный объём флота, который мог бы использоваться для облавливания прибрежных ВБР, в течение трёх-четырёх часов сразу же отсекается от промысла.
Ещё одно проявление несвободы — в требованиях к минимальной численности экипажа на судне. Если на борту рыбопромыслового судна в Японии, в Италии могут находиться 4-6 человек с мобильным телефоном, то наше законодательство устанавливает минимальное количество экипажа – не менее 18 человек. Причём обязательно должны быть моряки по таким специальностям, например, радист, которые для маломерного судна уже не являются актуальными — сейчас повсюду другие средства связи.

Есть требования и к оформлению выловленной продукции. Если она в живом, свежем, охлаждённом виде, значит, необходимо провести лабораторные исследования продукции и выдать ветеринарный сопроводительный документ.

Когда все эти уровни несвободы множатся, человек, который мог бы заняться прибрежным рыболовством, приходит к выводу, что лучше браконьерить, либо вообще не брать в руки невод. Если рыбаки выбирают браконьерство, то рыбного рынка — в открытой форме, на причале или на набережной — никогда не будет. Лишь объявления: "Продам краба. Недорого", "Икра. Дешевле не найдёте".

Вместо того чтобы сконцентрироваться на городской набережной в открытой и понятной для горожанина визуальной наглядности, рыбный рынок во Владивостоке пространственно расползается в "серой зоне" — на Второй Речке, на Чуркине, на подъезде к аэропорту. Везде и нигде.

— Что делать? Смириться с "серой зоной" и "несвободой"?

— Зачем же. Если говорить о Дальнем Востоке, то у нас большая надежда на Юрия Петровича (Трутнев, заместитель председателя правительства, полпред президента в ДВФО. — Ред.).

Свободный порт Владивосток, другие проекты – это как раз способ устранения несвободы"
Без увеличительного стекла

— Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в Приморье? Вас тоже, как и многих, уже не удивляют новости об арестах крупных чиновников — от мэра краевого центра до вице-губернатора?

— Владивосток и Приморский край принадлежат к небольшому количеству территорий России с очень высокими – уровнем политической конкуренции и степенью медийной активности. Поэтому в последние лет 20 некоторые процессы, которые менее заметны в других регионах, в Приморье рассматриваются словно через большую лупу. В увеличительном стекле отдельные краевые и городские события часто приобретают гипертрофированный размер, несоразмерный их реальному политико-экономическому весу. Я бы предложил посмотреть, что происходит в четырёх-пяти других регионах страны, которые в этом году громко прозвучали после того, как там произошли кадровые изменения.

Пристально посмотрим, сравним, как у них, — и придём к выводу, что всё не так мрачно во Владивостоке и в Приморье. Я оцениваю ситуацию без негативизма.

Повторюсь, высокий уровень политической конкуренции приводит к тому, то некоторые события местной политической повестки приобретают несоразмерное их реальному значению федеральное звучание. Тем временем во многих регионах, где хуже, гораздо хуже экономические и социальные показатели, совсем беспроглядная политическая ситуация. Есть регионы с режимами по сути авторитарными, где существует срастание крупного бизнеса и местных политических боссов. Сейчас такие глыбы разламываются. Мы видим это на примере Республики Коми.

— Сыктывкар, значит, по уровню политической конкуренции и медийной активности Владивостоку в подмётки не годится?

— Конечно! Хорошо, что у нас много журналистов талантливых, ярких. С другой стороны, это приводит к тому, что событиям местной политической жизни придаётся порой несоразмерное звучание.

Вернёмся к оценке ситуации в крае. До 2007 года федеральные власти проявляли недостаточно внимания к Приморью. Сейчас такое внимание возросло. С приходом Юрия Петровича появились новые экономические рычаги: свободный порт Владивосток, ТОРы. Однако очень недальновидно и наивно предполагать, что эти новые экономические инструменты местным сообществом психологически и эмоционально воспринимаются исключительно со знаком плюс.

Возьмём среднестатистического приморского бизнесмена. Внимание федеральных властей к региону, к местным жителям и бизнесу он расценивает скорее как преференцию:"Теперь, мол, заживу!" Однако широкое экономическое открытие региона приводит к приходу других экономических игроков. А это создает ощущение несправедливости у тех, кто давно и долго живёт в регионе. Местный житель рассуждает так: "Я прожил всю жизнь здесь, и мне никто не помогал. На себе тянул весь регион, а тут приходят варяги и получают льготы, такие же, как у меня, и даже больше. Почему? Это несправедливо". Таким образом у людей возникает мнение, что региональная власть работает в интересах пришлого бизнеса.

Сложные эмоциональные, психологические, экономические процессы переплетаются и дают выхлопы в политическую сферу. Эти "выхлопы" различные политические силы используют в борьбе за власть.

— Сейчас это уже происходит?

— Да. И не нужно драматизировать. Идёт борьба за власть. Это нормально и хорошо. В противном случае, мы видим, к чему приводит отсутствие конкуренции и критики в ряде регионов. К нарывам, которые лопаются с огромными репутационными потерями для местной власти.

"Путешествия в обратно я бы запретил..."

— От медийно активного Приморья – к неповторимой и родной для вас Камчатке. В фейсбуке вы написали о поездке на малую Родину после посещения Сочи: "Конечно, запах моря в Петропавловске совсем другой: густой аромат йода, водорослей. Запах детства". Вспоминая детские годы, что ещё, кроме особенного моря, греет душу?

— На Камчатке я прожил семнадцать самых важных лет, которые есть в жизни любого человека. Родился в Усть-Большерецке. Село на тысячу жителей, в 12 километрах от побережья Охотского моря. В 1978 году семья перебралась в Петропавловск-Камчатский. О той жизни, пожалуй, самые теплые воспоминания: школа, учителя, товарищи, дом, где я жил...

— Первая любовь?

— И это тоже (улыбается). Мои любимые пешие маршруты в Петропавловске: улицы Пограничная, Максутова, Высотная, Мишенная, озеро Култушное. Автобус номер 1 до областной библиотеки на 8-м километре… Когда бываешь в этих местах детства, впечатления эмоциональные и эстетические впечатления. Помню, в сентябре экскурсии с классом. А какая зима! У нас же третья четверть было лыжной! Рядом со школой пролегала лыжня.

Знаете, есть два вида психологической реакции на своё детство. Прочту стихи Геннадия Шпаликова: "По несчастью или к счастью, истина проста / Никогда не возвращайся в прежние места / Даже если пепелище выглядит вполне, не найти того, что ищешь, ни тебе ни мне/ Путешествие в обратно я бы запретил / И скажу тебе как брату: душу не мути". Есть люди, которые никогда не возвращаются в cвои детские места. Они хотят, чтобы места эти остались такими, какими они их помнят. И не хотят видеть того, что сейчас с ними произошло — может быть, потому что эмоционально бьёт. А вот я другой человек.

Мне нырок в детство важен.

Я вижу, как меняются или остались прежними места из моего детства. Дом, в котором я жил, почти не меняется, рядом с ним раньше был центральный рынок — большое, одноэтажное ангарного типа сооружение, окружённое клетушечками киосков. Сейчас на его месте, естественно, торговый центр. Но я не чувствую эмоциональной раны от того, что это не так, как было.

— Дом, в котором вы жили, пятиэтажка?

— Двухэтажный, деревянный. Уже лет 20 как в перечне ветхого и аварийного жилья.

— И всё же Камчатка — уникальное место на Земле. Что вас больше всего там поражает?

— Разрыв между возможностями региона и его реальным положением.

— В завершение темы детства — почему вас Германом назвали? Не в честь ли космонавта?

— Да. Титова.

— Герман — примечательное имя. Кто из ваших тёзок, достаточно широко известных, вам интересен как личность: Титов, Гессе, Греф, Стерлигов? Может, Геринг?

— Кто-то иной, не Гессе точно. Я не раз пытался начать читать его. Понял, что он совсем не принадлежит к числу тех писателей, творчество которых меня захватывает. Германа Титова воспринимаю как символическую фигуру. Как и всем советским людям, мне трудно понять его личность. Для меня это, скорее, сказочно-былинный персонаж.

Герман Геринг? В раннем детстве я чувствовал дискомфорт от того, что меня зовут так же. Что до Германа Грефа, то мы знакомы лично.

Это яркий человек, неординарно мыслящий, с очень интересным психологическим стержнем. Один из немногих, кто показывает и административную, и деловую хватку. В сфере политической, кстати, он вряд ли бы состоялся, едва ли у него получится. У него нет тех качеств прирожденного политика, который спинным мозгом должен думать и чувствовать людей.

Вообще, я не верю в сакральность имен. Не придаю сколько-нибудь большого значения тому, как человека зовут.

Но моё имя мне нравится.