Игры вокруг икры: почему резко дорожает отечественный деликатес | ВИДЕО

Лососевая путина-2017 в России провалилась: на Сахалин не пришло более 40 тыс. тонн горбуши. В октябре с острова стали поступать странные известия: недовольные выловом жители выходят на митинги.

ПРОТИВ МЕДВЕДЕЙ И НАУКИ

21 октября на площади Победы в Южно-Сахалинске на митинг «За реки, за рыбу, за будущее Сахалина» собралось около сотни человек. Требования на плакатах непосвященному человеку малопонятны: «Отрасль должна выстрелить по медведям!», «РУЗ: Рыбу Уничтожаем Законно». Одновременно требуют отставки какого-то Каева из СахНИРО. «Запретите вывоз с Сахалина рыбы и икры - всё наладится!» - надрывается человек с плакатом «Уберите невода и РУЗы!». Медведи сожрали всего лосося в реках, их требуют отстрелить, а Каев против?

- Лосось - основа жизни Сахалина. А сейчас катастрофическое исчезновение горбуши, - объяснил мне организатор митинга, руководитель «Экологической вахты Сахалина» Дмитрий Лисицын.

Исчезновение прочувствовала уже вся страна: оптовые цены красной икры на Дальнем Востоке подскочили по сравнению с прошлым годом с 1,9 до 2,6 тыс. руб./кг, а за ними и розничные цены в Москве - с 3,5 до 6 тыс. руб./кг. Похожее уже наблюдалось в 2013 году, когда - как недобро шутили рыбаки - горбуша-проститутка ушла от нас на Аляску: американцы получили небывалый вылов. В тот год цены на икру, едва подскочив осенью, к Новому году были сбиты импортом: страну завалили недозрелой икрой из замороженных ястыков с Аляски. Сегодня ситуация иная.

- Общий вылов дикого лосося в Тихоокеанском бассейне всеми странами ежегодно около 1 млн. т. Из них 45 - 50% приходится на Россию, - рассказывает президент Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Виталий Корнев. - В этом году на Аляске все нормально, а в России на Сахалине и в Хабаровском крае, в Японии, Корее, Китае общий провал где-то на 250 тыс. т. Но эта рыба никуда больше не пришла - просто исчезла.

В этот раз, по словам Корнева, американские ястыки к нам не привезут: курс доллара иной, да и обходить продуктовое эмбарго через Белоруссию с икрой сейчас невыгодно. Но то, что москвичи ощущают исключительно ценой деликатеса на прилавке, сахалинцы чувствуют совершенно иначе: с лососем здесь связаны рабочие места.

- Верхушка айсберга - нашествие голодных медведей. Необходимость накопить жир на зиму выгоняет их к источникам пищи. Причины - неограниченный промышленный вылов, - объясняет Дмитрий Лисицын. Основную вину экологи возлагают на рыборазводные заводы - используемые ими рыбо­учетные заграждения (РУЗы). Мальки лосося выходят из реки, гуляют в океане и через 2 - 5 лет возвращаются в ту же самую реку отнереститься и умереть. Чтобы повысить коэффициент выживаемости мальков в реке, а заодно и общую крепость в дальнейшей жизни, почти век назад придумали рыборазводные заводы. Они берут икру, выращивают в искусственных нерестилищах на заводе, а потом выпускают в реку уже живых мальков. Часть рыбы оставляют и реке в естественных нерестилищах. Чтобы понимать, сколько лосося зашло в реку на нерест, заводы перекрывают реки замедляющими ход рыбы накопителями - РУЗами. При этом якобы для равномерного заполнения нерестилищ с целью повышения выживаемости регулируют пропуск рыбы в реку. Одновременно РУЗы являются и орудиями лова: в них рыборазводный завод отбирает лосось на закладки икры. Экологи считают, что доступ рыбы к естественным нерестилищам никак ограничивать нельзя. Попутно претензии предъявляются и «науке»: ежегодные нормы вылова базируются на прогнозах ученых. Последние же, по мнению митингующих, грубо ошибаются, а заодно оправдывают деятельность рыборазводных заводов. Отсюда и требование отставки главного научного сотрудника Сахалинского НИИ рыбного хозяйства и океанографии Александра Каева.

ЧЕЙ ХОМИНГ ВЫШЕ

Рыборазводный завод ООО «Салмо» стоит в поселке с говорящим названием Мальково. Зам. генерального директора Кирилл Проскуряков демонстрирует установленные в помещении при особом свето-температурном режиме резервуары:

- Загружено 32 млн. икринок кеты. В естественных условиях реки до 90% бы погибли, а на заводе - всего 12%.

При мне осуществляют новую закладку. Из накопителя-«забойки» в реке достают живую кету, оглушают палкой по голове, вспарывают брюхо. Процесс искусственного оплодотворения происходит тут же: икру и молоки просто размешивают в одном тазике. Забавно, срок созревания малька ровно 9 месяцев. В мае его выпустят в реку, из которой он уйдет гулять в океан. Назад вернется не больше 4%, а в среднем 1,5 - 2%. Остальные умрут от голода-болезней, будут съедены хищниками. На Сахалине сегодня 46 рыборазводных заводов, из которых 3/4 частных. Их вознаграждение - лосось, который им единственным позволено вылавливать прямо в реке - РУЗами. Если неводы рыбаков, расставленные в море у берега, косяк может обойти, то в РУЗ завода в реке попадает гарантированно. Но в акватории заводских рек участки рыбакам не выделяют - считается, что подходящая к ним рыба в распоряжении тех, кто вырастил малька. По словам Проскурякова, почти все заводы разводят именно кету. Весит больше горбуши, а главное, ее хоминг, доля возврата именно в ту реку, из которой вышла, - до 96%.

- Сахалинская область ежегодно вылавливает около 70 тыс. т горбуши и 30 тыс. т кеты. 80% кеты обеспечено именно рыборазводными заводами, - рассказывает Проскуряков. - В этом году горбуши пришло на 40 тыс. т меньше, а объем кеты не упал. Вот рыбаки решили захватить нашу кету: хотят запретить нам РУЗы, фактически наше единственное орудие лова, и одновременно добиться права установить неводы у наших рек. Ведь в потере горбуши обвиняют нас. Подразумевается, что кета вытеснила горбушу из рек.

СПАСИТЕЛЬНАЯ ЗАМКНУТОСТЬ

Как рассказал мне губернатор Сахалинской области Олег Кожемяко, вклад всей рыбной отрасли, включая нелососевые сегменты, в бюджет региона не более 5%. О теневой же стороне икорного рынка можно лишь догадываться.

- Вот заводская икра 1,7 тыс. руб. за полкило. А хотите браконьерку - 1,4 тыс. руб., но она просто засолена, без консервантов - долго хранить нельзя, - ничуть не таясь, предлагает продавщица в ТЦ «Успех» в Южно-Сахалинске. Браконьеров разного формата и масштабов здесь полно. То, что красную икру не постигла судьба черной, нужно благодарить только географию: вывоз с островной Сахалинской области, а также Камчатки и Чукотки только морем или самолетом - все более-менее под контролем. Было бы свободное автомобильное сообщение, как с Астраханью, лосося бы добили, как осетра на Волге.

На берегу залива Мордвинова стоит джип. Рядом человек забрасывает в море метров на двадцать то ли блесну, то ли закидушку - крюки-кошку.

- Сейчас еще кета подходит. Косяки у берега идут - закидушкой можно зацепить, - объяснили местные. Но это, понятно, баловство. Настоящие браконьеры выходят ночью на реки с сетями. На острове более 60 тыс. рек, в непосредственной близости населенных пунктов - несколько сотен. Сил рыбоохраны в принципе не хватит. Но куда деть икру? Документы на вывоз с острова выдаются на объем, более-менее соответствующий объему разрешенного вылова за сезон.

- Внутри Сахалина много не съешь, - объяснили рыбаки. - Почти все браконьеры сдают икру легальным рыболовным компаниям - у них доля браконьерки около 40%.

Море у побережья разбито на промысловые участки, выделенные конкретным рыболовецким организациям. Тут ставят неводы, оставляя проходы в реки. Какая-то часть лосося достается рыбакам, какая-то проходит в нерестилища. В начале сезона наука определяет нормы вылова в каждом конкретном районе побережья. Допустим, выделила 1 тыс. тонн горбуши в районе, где работают 10 компаний. И все начинают ловить, ежедневно отчитываясь об объеме улова. Действует олимпийская система: как только общий вылов в районе достиг 1 тыс. т, промысел закрывается - кто сколько выловил, с тем и остался.

- Вот компании не повезло - рыба не пришла. Но она может, ничего не поймав, просто заявить, допустим, 100 т - провести по документам. А весь этот объем купить у браконьеров, которые взяли лосося в реке, - объяснили мне технологию. Но тогда получается, что фактический вылов лосося не превышает допустимый, а кто его добыл, природе не все ли равно? В чем же тогда опасность браконьеров?

- Сколько рыбы реально пришло в нерестилища рек, никто толком не знает. Мониторинг плохой - наука прогнозы строит по выловам. И когда весь объем допустимого вылова выбирается еще до середины сезона, то предполагают, что рыбы придет еще много, и допустимый вылов увеличивают. А если этого вылова в море реально не было, если эту рыбу забрали из нерестилищ, то тогда популяции наносится колоссальный урон, - объяснил председатель Ассоциации рыбопромышленников Смирныховского района Сахалина, генеральный директор ООО «Плавник» Владимир Смирнов.

После того как морские участки рыболовецким компаниям стали предоставлять в пользование на 20 лет, появилась прямая заинтересованность в сохранении рыбы для будущего. Например, Владимир Смирнов и входящие в его ассоциацию рыбаки за свои деньги наняли частную охрану, которая патрулирует 11 рек у их участков.

- У инспектора рыбоохраны з/п 30 тыс. руб. Рядовой браконьер получает около 70 тыс. руб. в месяц, их бригадир - 100 тыс. руб. У нас на промысле рыбаки зарабатывают не меньше и совершенно легально. Да и охране мы платим по 90 тыс. руб., - рассказал Владимир Смирнов. - У нас на дорогах фотоловушки - прямо при въезде в район зафиксируем. Квадрокоптеры летают. Любого появившегося на реке в течение двух дней обнаружим.

МОРАТОРИЙ НА ПЯТЬ ЛЕТ

Компания Смирнова в этом году выловила всего 200 т горбуши против 1 тыс. т в прошлом году. И он против рыборазводных заводов, считая, что гораздо лучший результат даст эффективная охрана рек.

- В Японии около 400 рыборазводных заводов - они выпускают кету в горбушовые реки. И там уже давно с лососем хуже стало, - рассказывает Смирнов. - Вообще что за рыба возвращается к заводу, из выпущенного малька или дикая, до конца никто не знает - выпускают миллионы, а чипируется пара сотен. И повышенная выживаемость заводского малька по сравнению с диким тоже под вопросом...

Среди требований участников митинга ограничение числа неводов и уменьшение их длины. Стороннему человеку это, равно как и игры с ограничениями добычи в РУЗах, покажется каким-то шаманством: какая разница, как выловят, если не больше установленного объема? Как будто речь идет о рыбаках-спортсменах, вылов которых неконтролируем, неподотчетен, а значит, им нужно просто усложнить процесс добычи. Но в условиях, когда и отчетность рыбаков весьма условна, и научные оценки по подходу рыбы, заполнению нерестилищ недостоверны, остается только приблизить профессиональный лов к спортивному - авось больше лосося пройдет из моря в нерестилища.

Но и этого недостаточно. В путину-2017 вылов лосося запретили в заливе Анива. Сейчас в заявленных организаторами митинга требованиях был запрет вылова лосося на юге Сахалина в путину-2018, а в путину-2019 полный запрет любого промышленного вылова на всем острове. На митинге же народ потребовал полного моратория на вылов лосося на Сахалине с 2018 года на пять лет! Это требование и внесли в обращение народа к президенту. Вероятность, что мораторий примут даже на год, невысока. Но запастись икрой и на следующий Новый год все же имеет смысл...

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Губернатор Сахалинской области Олег КОЖЕМЯКО - о ситуации с икрой

- В этом году на Сахалине вместо 70 тыс. выловили 30 тыс. т горбуши. Это какая-то аномалия?

- Бывало и 200 тыс. т в какие-то годы. А бывало и как сейчас. Да, год по горбуше провальный и на Сахалине, и в Японии. Тут и цикличность - сейчас период наименьших подходов рыбы. Наука это предсказывала. Но есть и человеческий фактор. В советские годы на Сахалине было около 100 ставных неводов. К 2015 году стало 1,1 тыс. неводов - в 110 раз разогнали промысловую нагрузку. Сейчас сократили до 700 неводов. Но все равно это много. Еще неправильное распределение объемов-лимитов: сейчас оно по промысловым районам, а должно быть по конкретным рекам. На некоторые реки идет излишняя нагрузка неводов. Многие мелкие реки вообще не внесены в реестр нерестовых рек - там прямо частокол неводов. Раньше такого не было. Теперь РУЗы - это вообще бич. Владельцы рыборазводных заводов считают, что вся рыба, выпущенная с завода, является их собственностью. Они ставят РУЗ, потом кто-то из научников непонятно на каком основании говорит, что нерестилище заполнено. Они закрывают перегородку и начинают изымать рыбу. Так продолжалось с 2009 года, когда, к сожалению, было разрешено использовать РУЗы с изъятием. Это одна из причин, которая значительно повлияла на ход лососевой путины.

- Как вы относитесь к требованиям полного моратория на вылов лосося на Сахалине?

- Это наука должна давать рекомендации. Сам бы я высказался за запрет изъятия в РУЗах - только учет прохода рыбы, за снижение промысловой нагрузки, частоты неводов. Необходимо отнести реки с нерестилищами к особо охраняемым территориям. Эти меры позволили бы нам в течение трех лет выправить ситуацию, к которой шли с 2009 года.

- Для развития имеет смысл поставить рыборазводные заводы на реках, где нет своего дикого лосося?

- Такие проекты есть на Курилах. Но вопрос спорный - будет ли рыба возвращаться туда, где ее исторически не было. Думали, что заводы спасут Сахалин, - не сработало. На Камчатке не строят заводы, а рыба есть, так как люди охраняют нерестилища. А здесь заводчики считают: я рыбу в нерестилище не пущу - все равно ее браконьеры вырежут, задержу до завода, икру на выращивание заложу, потом малька выпущу. Надо принимать жесткие меры. Пусть берут рыбу на закладку из ставных неводов, но не из РУЗов. Нужно просто дать рекам отдохнуть - дать рыбе отнереститься на нерестилищах.