«Биологический» дефолт грозит крабовым инвесторам
Эксперты считают, что кредиторы крабовых аукционов не в полной мере учитывают биологические риски снижения численности популяций краба.
Почти год рыбацкое сообщество пытается отстрочить проведение вторых крабовых аукционов. Все крупные компании, принявшие участие в первой волне инвестиционных торгов, в том числе и в крабовых аукционах, не могут окончательно подвести финансовые итоги своих инвестиций, так как инвесторы не сдали государству объекты инвестиций в виде рыбопромысловых траулеров и краболовов.
Однако регулятор уже предупредил рыбаков, что в 2023 г. можно ожидать вторые крабовые аукционы. Остается открытым главный вопрос: будет ли краб в достаточном количестве для обеспечения рентабельной работы новых судов новых приобретателей квот на аукционах?
Состояние запасов краба – ключевой вопрос, с учетом текущих тенденций глобального изменения климата, естественных биологических процессов и циклов, а также варварского отношения к запасам краба со стороны человека.
Большинство крабовых компаний выступает против: руководители предприятий предлагают подождать, пока последний краболов, построенный в рамках инвестиционных обязательств первых аукционов, будет сдан в эксплуатацию. По документам это 2025 г. Есть и второй аргумент – к этому сроку будет ясно, как участники аукционов справляются с кредитной нагрузкой, ведь почти все покупали ресурс за кредитные деньги.
Но бурная дискуссия, развернувшаяся по срокам и условиям проведения второго этапа аукционов, оставила за бортом ключевые вопросы: в каком состоянии популяция крабов и что получат инвесторы, которые рискнут выложить еще около 200 млрд руб. за право добывать краба. И самое главное, готовы ли банковские структуры, планирующие принять участие в этом «крабовом покере», пойти на большой риск и вместо возврата многомиллиардных кредитов и процентов получить заложенные им и неликвидные краболовные суда, которым нечего будет ловить?
Как сообщают неофициальные источники, решение по крабовым торгам может быть принято уже в декабре на совещании у президента Владимира Путина. К этому времени регулятор и правительство обещают представить общую позицию рыбаков по этому вопросу.
Однако в действительности никакой общей позиции в отрасли так и не сформировалось, есть лишь мнение отдельных крупных игроков и выжидательная позиция банков, которые являются основными кредиторами компаний.
Между тем все стороны, и государство в том числе, должны четко представлять возможные риски при проведении второго этапа. По словам председателя Ассоциации добытчиков краба Александра Дуплякова, основные риски можно разделить на финансовые и биологические.
С финансами все просто. Их адекватно оценят кредитные организации, в которые бизнес обратится за деньгами, а вот с биологическими рисками все сложнее. Разные эксперты оценивают их по-разному.
Ассоциация добытчиков краба оценивает их умеренно: «Состояние популяций краба в разных подзонах и по разным видам различно. В прошлом году не радовали уловы краба в Камчатско-Курильской подзоне, был определенный провал, и часть компаний в этом районе не доловили свои объемы. Однако нельзя отрицать, что нагрузка на ресурс в результате промысла приводит к тому, что в каких-то районах наблюдается уменьшение запасов популяций и ухудшение промысловой обстановки. И чтобы избежать в будущем биологической катастрофы и не получить запрет на промысел, необходимо соблюдать рекомендации науки придерживаться предосторожного подхода, разрешая к промышленному лову и реальному изъятию всего 10% от популяции».
Однако, как показывает практика, даже предосторожный подход не дает гарантии стабильности промысла. Безусловно, всеобщий запрет на промысел краба маловероятен, так как популяции краба локальны и между собой не связаны. Но в районах, подверженных наиболее интенсивному промысловому прессу, очень часто вводят полный запрет на промысел краба.
Немного истории и ярких примеров
Подзона Приморья – лакомый кусочек крабового пирога. Как рассказывает бывший заведующий лабораторией промысловых прогнозов ТИНРО-Центра Валерий Кобликов, подзона Приморья, как лакмусовая бумажка, показывает, что промысловый пресс может сделать с популяцией.
В 2003 г. именно Валерий Кобликов убедил поставить перед регулятором вопрос о введении запрета на промысел камчатского краба у берегов Приморья. В дальнейшем Госкомрыболовство поддержало предложение губернатора Приморья Сергея Дарькина ввести запрет на вылов камчатского краба в Дальневосточном бассейне.
Запрет был введен не только в Приморье. С 1999 по 2004 гг. вылов этого вида сократился с 33,25 тыс. до 1,98 тыс. тонн. В 2005 г. был введен запрет на промысел в Западно-Камчатской и Камчатско-Курильской подзонах – основных районах его промысла. Итогом этой запретительной кампании стало то, что объемы общего допустимого улова камчатского краба сократились в 17 раз.
В какой-то момент наука стала предрекать угрозу полного исчезновения камчатского краба. Но запрет вывел популяцию из депрессии. Был разрешен и возобновился промысел краба на Камчатке только в конце 2013 г. Следовательно, для восстановления запасов до уровня, пригодного для промысла, потребовалось почти 9 лет.
По данным ВНИРО, запреты на промысел крабов позволяют восстановить популяцию любого вида за 5-7 лет. Во всех научных статьях и трудах именно эти сроки указываются как необходимая ограничительная мера. Валерий Кобликов также отмечает, что запрет на промысел камчатского краба в южной части Приморья стал вынужденным и своевременным шагом, направленным на сохранение ресурсов его уникальной приморской популяции.
Параллельно с прекращением официального промышленного лова этого вида запрет был введен и на крабов, совместно с ним обитающих, – стригуна опилио, синего, колючего и волосатого четырехугольного. Ресурсы этих объектов в тот период также были существенно подорваны интенсивным промыслом.
В 2017 г. ФАР проводит аукционы и снимает запрет на вылов краба в подзоне Приморье. По итогам торгов лоты были распределены между шестью компаниями: «Краб Марин», ООО «Приморское», компания «Антей», «Реал Девелопмент», НБАМР и ТУРНИФ.
Всего на этих торгах 2017 г. компании отдали за право ловить разные виды крабов чуть более 6 млрд руб. Однако в 2021 г. ФАР по рекомендациям ВНИРО запрещает в подзоне Приморье промысел камчатского и синего краба до 31 октября 2022 г. Причина – почти полностью уничтоженная промыслом популяция этих двух видов краба. Более того, исследования крабов в подзоне Приморье говорят о том, что подобная участь может постигнуть и другие виды крабов. Получается, что хватило всего четырех лет агрессивного промысла, чтобы подорвать запасы краба до необходимости введения запрета на промысел.
Если промысел уничтожил популяцию за четыре года при предосторожном подходе, то нетрудно предположить, что за аналогичный период интенсивного промысла в любой подзоне произойдет снижение запасов, а в отдельных подзонах можно ждать серьезного истощения популяций.
Текущая обстановка
По данным ВНИРО, сейчас на Дальневосточном бассейне образуют промысловые скопления и в разной степени осваиваются рыбаками 10 основных массовых видов краба. Речь идет о шельфовых видах: крабах камчатском, синем, волосатом четырехугольном, колючем, крабах-стригунах опилио и бэрди, равношипом крабе, а также о глубоководных крабах. Самыми массовыми, дорогими и инвестиционно привлекательными являются королевские крабы: камчатский, синий, равношипый; запасы последнего, кстати, уже находятся в депрессивном состоянии.
По отчетам ФАР, многие виды крабов добываются достаточно успешно. Но все понимают, что ФАР фиксирует официальные отчеты предприятий и общий учтенный объем освоения ОДУ, закрывая глаза на то, что действительно происходит на промысле: какой реальный уровень изъятия ресурса и какие тенденции четко проявляются.
А на промысле происходит то, что предосторожный подход по изъятию 10% от популяций не соблюдается, реальное изъятие значительно выше.
Официально и публично никто об этом не говорит, по разным причинам, и прежде всего потому, что никто не решается бросить тень на «столь успешные» инвестиционные аукционы, но объективно имеют место следующие факты и тенденции.
Браконьерство в различных видах и проявлениях (от любительского до промышленного), оценить масштабы которого довольно сложно. Чего стоит повсеместная продажа «парного краба» с машин во Владивостоке и иных портовых городах, ведь все это нелегальный краб.
Конечно, откровенное промышленное браконьерство, когда судно выходило на промысел без разрешительных документов и ловило краб без какого-либо ограничения, уже почти изжито, но и оно имеет место.
Сейчас же куда опасней и масштабней варварское отношение к ресурсу со стороны легальных обладателей квот. Возможная причина будущего снижения ОДУ – это так называемая переборка краба, вызванная желанием поставлять на рынок самого крупного и дорогого краба с хорошим наполнением как в живом виде, так и в виде варено-мороженых секций. Чтобы быстрее отбить аукционные затраты на краб, судовладельцы заставляют капитанов судов выбирать из ловушек самых больших крабов, а среднего и мелкого краба, а также травмированного краба выкидывать за борт, что объективно является нарушением закона.
Наука считает, что выживаемость отпущенного краба очень небольшая. Специальные исследования ВНИРО за авторством С. А. Моисеева так характеризуют такую переборку краба: «Были проведены исследования по влиянию подъемов краба на поверхность, их сортировке на палубе и при возвращении крабов в естественную среду. Результаты показали, что уже при однократном подъеме крабов из воды и непродолжительном нахождении их на воздухе во время сортировки наблюдается элиминация (вымирание особей) части крабов».
Вот и получается, что объективно и реально, подняв на борт один объем краба, пользователи квот оставляют лишь часть его, отобрав самого лучшего, а остальное выкидывают за борт, и он в массе своей гибнет. Оценки разные, но в среднем за борт направляется до 40% от выловленного краба.
Выходит, что реальное изъятие ресурса в 1,5-2 раза больше официальной отчетности.
Рыбаки и инвесторы осознают, что снижение ОДУ и введение запретов значительно подкорректирует цифры в бизнес-планах компаний. Но кто действительно думает об этом серьезно, кто бережно и рационально относится к ресурсам, опираясь на глубокий анализ ресурсной базы? И вообще, нужно ли компаниям и инвесторам забивать себе голову научной биологией, когда вокруг ажиотаж по очередному сырьевому переделу?
Ответа на этот вопрос пока нет. Владельцы компаний и представители Ассоциации добытчиков краба считают, что прогнозы и анализы ВНИРО частично достоверны. Представители ВНИРО в неофициальных разговорах считают, что их данных недостаточно для гарантий, что вылов краба будет стабилен в ближайшие 10 лет. Им не хватает полевых исследований, при этом руководство ВНИРО настаивает на публикации только оптимистических прогнозов.
Но и в филиалах ВНИРО в регионах, проводящих съемки крабов, особого энтузиазма нет. По их данным, на Камчатке в последние годы снизилось пополнение популяции камчатского краба молодыми особями. В ближайшем будущем это может отразиться на величине промыслового запаса – привести к некоторому его сокращению. Это подтверждается и увеличением среднего размера промысловых самцов – практически по всему шельфу, за исключением двух районов, что может также говорить о замедлении темпов пополнения, то есть о старении промысловой части популяции.
В то же время пока ученые считают стабильными определенные популяции крабов-стригунов. По данным ВНИРО, опилио в Северо-Охотоморской подзоне – традиционно самый массовый объект крабового промысла – будет стабилен в течение нескольких лет. Растут промысловые запасы синего краба в Западно-Беринговоморской зоне – в связи с этим увеличивается и общий допустимый улов.
Правда, эксперты не исключают, что отдельные факторы могут существенно повлиять на состояние ресурсной базы.
Последняя глобальная причина, которая может повлиять на состояние популяций, – это аномальное потепление воды. Часть ученых с тревогой смотрят на Аляску, где уловы краба-стригуна сократились почти на 90% из-за резкого падения численности популяции в теплеющем Беринговом море. Американские чиновники из департамента рыбы и охоты Аляски установили вылов краба-стригуна в 2022 г. на самом низком уровне за более чем 40 лет. Совокупное закрытие камчатского краба и сокращение добычи стригуна привело к потере крабовым бизнесом США 120 млн долларов.
Ученые, изучающие краба опилио, одной из причин сокращения популяции краба называют усиленное поедание молодого краба треской, агрессивным и прожорливым хищником. Треска обычно избегает холодных участков, но в связи с потеплением воды может питаться в районах традиционного скопления молоди краба. Кроме того, не последнюю роль в развитии краба играет общий стресс, вызванный более высокими температурами воды.
Потепление воды в российских водах, которое фиксируют сегодня российские ученые, может также спровоцировать катастрофическое снижение крабовых запасов. Первые признаки фиксируют промысловики, добывающие треску, отмечая ее плотные концентрации в местах традиционных скоплений краба, где она поедает личинки и мальки краба, которые через 2-3 года должны были пополнить численность половозрелых и промысловых крабов.
И с учетом всех этих обстоятельств к азартно увлеченному аукционами и обиранием рыбаков регулятору возникает один-единственный вопрос: с какой целью продолжается ограбление рыбаков и для чего нужно строить так много краболовных судов, если уже запланированные 35 краболовов к моменту их сдачи могут остаться без ресурсов для ведения промысла?
