Иркутские ученые думают, как решить проблему омулевого промысла

Байкал разоряли неоднократно, но каждый раз популяция эндемика восстанавливалась.

Примечательно, что в рационе древнего человека омуль составлял лишь малую часть – тогда люди добывали рыбу только на мелководье. По мере освоения Байкала и его побережья роль омуля становилась все более важной. Когда на берегах Байкала появились русские первопроходцы, промысел этой рыбы и вовсе стал играть определяющую экономическую роль. 

Соответственно, вскоре появились и проблемы – человек стал вылавливать слишком много, ставя популяцию под угрозу. О том, как это было и можно ли бороться с последствиями человеческой жадности, рассказал декан биолого-почвенного факультета ИГУ Аркадий Матвеев.

Байкал разоряли несколько раз

Рыболовство в промышленных масштабах на Байкале началось с середины XVII века, когда большинство рыбных промыслов осваивалось преимущественно монастырями. Тогда каждому из монастырей, расположенных в Иркутской губернии, были предписаны конкретные промыслы, в первую очередь – омуля и осетра. Такое закрепление продолжалось практически до революции.

Сами монастыри ловили неактивно, по большей части они отдавали в аренду свои участки, а добывали омуля промышленники. Жители побережий, конечно, сходились в артели и тоже добывали рыбу сообща. Однако постепенно промысел концентрировался в руках промышленников, которые вылавливали омуль в местах его захода на нерест, то есть в устьях таких рек, как Селенга, Баргузин, Верхняя Ангара. За одно притонение (от «тоня» – место на реке, в котором производится лов рыбы неводом или другими снастями, «притонить невод» – вытаскивать его на берег. – прим. ред.) рыбопромышленники могли добывать до 60 тонн рыбы! Эту гигантскую цифру можно сравнить с современным промыслом омуля: примерно такое же количество вылавливалось в наше время в Малом Море за целый год.

Но это приводило к тому, что вылавливался преимущественно нерестовый омуль. И уже к середине XIX века началось резкое снижение численности рыбы. При этом рыбопромышленники сваливали всю вину на мелкие промысловые артели.

В середине XIX века были написаны правила рыболовства на Байкале, запрещающие промысел омуля с середины августа и в непосредственной близости от нерестовых рек. При этом рыбопромышленникам разрешалось вылавливать его в период захода в реки. Такой запрет пользы не имел. И в конце XIX века запасы были подорваны.

Но во время Первой мировой и последующей революции людям стало не до рыбной ловли. И в начале 30-х годов численность омуля восстановилась, так что в Великую Отечественную рыба добывалась в неограниченном количестве. Всё население прибрежных поселков, Иркутска, а также студенты и преподаватели ИГУ приезжали на промысел омуля. Ихтиологи ИГУ занимались проблемами, связанными с поиском мест добычи, промысловой разведкой.

После войны количество вылавливаемого омуля было также достаточно велико.

– Я помню, как отец рассказывал мне, что на рынках Иркутска бочки с омулем стояли в большом количестве в начале и середине 50-х годов.

Такой неразумный промысел вновь привел к тому, что к середине 60-х годов численность ценной рыбы резко снизилась.

Не только промысел

Однако это было связано не только с добычей омуля, но и с рядом причин климатического характера, в том числе с водностью Байкала, объясняет биолог.

К середине 60-х годов было принято решение о запрете промысла байкальского омуля, который действовал на протяжении семи лет. Затем ввели режим промысловой разведки, при которой в каждой бригаде находился ихтиолог, определявший размер вылова.

Лишь в 1974 году промысел был возобновлен.

Но история повторилась спустя многие годы, и в 2008 году численность омуля вновь начала снижаться – опять же по различным причинам. И в очередной раз возникла необходимость наложения запрета на вылов омуля, который и был введен в 2017 году. Правда, по мнению Аркадия Матвеева, обоснованность этого запрета очень спорна.

– Потому что снижение численности омуля связано не только с излишним выловом, но и с рядом объективных и субъективных причин. К объективным причинам можно отнести наступление маловодного периода в бассейне озера Байкал да и в целом во всей Восточной Азии. Это привело к снижению уровня самого Байкала и главным образом – уровня воды в реках, питающих Байкал, вследствие чего снизилась площадь нерестилищ байкальского омуля в реках Селенга, Баргузин, Верхняя Ангара. Кроме того, гибель икры в нерестилищах увеличилась в связи с тем, что ряд нерестилищ стал промерзать зимой из-за малой водности.

Естественно, низкий уровень Байкала стал причиной и сокращения площади мелководья. Известно, что после выхода малек омуля скатывается в прибрежную зону, где нагуливается и питается как раз на мелководье.

По словам ученого, все эти неблагоприятные природные факторы наложились на непростую экономическую ситуацию в стране, когда основным источником дохода для жителей побережья остается промысел и продажа омуля. Естественно, браконьерство достигло таких масштабов, что в какой-то момент до существующих нерестилищ доходило менее 10% рыб, а значит, фонд откладываемой икры стал очень низок. Отсюда и снижение численности омуля.

Однако и введенный запрет не решает многих проблем. Те, кто раньше находился на легальном поле добычи омуля, теперь пополнили численность браконьеров. Проблема байкальского омуля перешла в плоскость охраны его от браконьерства. Однако наладить полноценную охрану очень затруднительно, замечает Аркадий Николаевич. Одним из решений мог бы стать запрет на вылов омуля только в прибрежной зоне. Тогда жители побережья Байкала не лишились бы своего источника дохода, но при этом численность рыбы на мелководье восстановилась бы.

Справка

На сегодняшний день имеется три экологических морфогруппы омуля:

• Многотычинковый, или, как его еще называют, селенгинский омуль, обитающий в открытой части на глубине 200 метров.
• Среднетычинковый, или придонно-глубоководный омуль, обитает на глубине около 300 метров.
• Малотычинковый, известный еще как северобайкальский, осваивающий толщи воды в прибрежной зоне Байкала.