Какие виды рыб скоро останутся только в энциклопедии
На июньском заседании Генпрокуратуры были озвучены пугающие цифры: из-за весеннего обмеления Волги потеряны естественные нерестилища русского осетра на 80%, севрюги — на 40%, белуги — на 92%.
Некоторые виды рыб, например волжская сельдь, полностью исчезли из-за прекращения доступа к нерестилищам. Лишимся ли мы наших рыбных богатств? И что будет с ценами на рыбу, которая и сегодня уже стала дороже мяса, хотя ей ни коровники, ни пастбища, ни корма не нужны?
Белорыбица ушла в историю
Молодые люди, что живут в низовьях Волги, уже не помнят, как выглядят осетры и белорыбица.
Сазан спасался бегством
«В этом году много неплохого сазана на донки и удочки ловится прямо в Волге, — делится местный рыболов Вадим Самохин. — Одного не пойму: внутри у рыбин даже в конце июня почему-то полно икры».
Специалисты-ихтиологи объясняют: икряная рыба в конце июня — это ненормально. Значит, у неё весной вообще не было икромёта. А где ей было нереститься? Волжская ГЭС воду сбрасывала мало, пик искусственного половодья был очень коротким. Едва рыба зашла на луга на нерест, как «заслонки» ГЭС тут же прикрыли. Ей осталось спасаться бегством вместе с икрой. Невыметанные икринки теперь либо погибнут, либо переродятся. И хорошо, если взрослая рыба от этого перерождения не заболеет и не погибнет.
«Сейчас в Интернете наши земляки с ностальгией постят исторические кадры с огромными белугами, осетрами, что водились в Волге 100 лет назад, — говорит главный ихтиолог Нижневолжского филиала ФГБУ „Главрыбвод“ Сергей Яковлев. — Сегодня не то что проходных осетровых, даже местной стерляди в Волге стало катастрофически мало. Эти рыбы нерестятся на каменистых и галечных перекатах. Их было немало в русле Волги, но только до того, как появилась ГЭС.
В советские времена, когда возводилась плотина, решили: раз осётр и белуга лишились по нашей вине нерестовых угодий, восполним поголовье искусственно. От Волгограда до Астрахани построили десяток осетровых рыбзаводов. Но природу не обманешь: того количества молоди, которую выращивают искусственно, не хватает для восполнения общего стада. Плюс на Каспии активизировалось браконьерство, молодь безжалостно вылавливают. А в те естественные нерестилища, которые ещё остались на последнем речном участке Волги от Волгограда до Астрахани, осётр из моря поднимается единично».
Ещё хуже обстоит дело с некогда знаменитой «волжской нельмой» — белорыбицей. Её нерестилища располагались за 1,5 тыс. км от Каспийского моря — в реках Белая и Уфа в Башкирии, Предуралье. Сейчас на пути миграции из моря этой рыбы, как и волжских сельдей-заломов, несколько плотин. Приспособиться к нересту в низовьях реки эта холодолюбивая рыба не может. Соответственно, её природная популяция обречена на гибель.
Время «душманов»
Для рыбы «нецарских» кровей — леща, сазана, судака, воблы — тоже настали нелучшие времена. Сергей Яковлев объясняет: в наши дни огромное пространство от Волжской ГЭС до Каспия зависит от искусственных имитаций половодий в апреле — июне. Их график формирует межведомственная комиссия в Москве. И интересы рыбного хозяйства, экологии Волги в целом часто оказываются не на первом месте.
«Одна из основных задач паводка кроме залития всей поймы и нереста — прочистка сильным течением ериков и озёр от лишнего ила и песка, — говорит учёный. — Без длительного и достаточно мощного половодья происходит заиливание и зарастание водоёмов в пойме Волги и Ахтубы».
Последствия заиливания плачевны. Как утверждают специалисты, единственная рыба, которой на Волге стало заметно больше в последние 20–30 лет, изначально местной экосистеме не принадлежавшая — это амурская форма серебряного карася. Рыболовы-любители за агрессивность и вездесущность прозвали рыбу-мигранта «душманом». В советские времена карася-«азиата» разводили исключительно в рыбоводных прудах. Теперь не без помощи человека он обжился и в диких водоёмах юга страны, в Волге в том числе. «Выходит, наша река теперь вроде как болото, — говорит ещё один волжский рыболов Юрий Козырев. — И карася-„душмана“ в нём полно, а недавно прямо в русле у села Каменный Яр (Астраханская область. — Авт.) поймал я на донку ещё одну озёрную рыбу — линя. Куда природа катится? Вернее, куда мы её сами „скатили“...»
Неживая вода
«Из-за весеннего обмеления пострадали белуга, осётр, стерлядь, белорыбица, которых уже можно отнести к вымершим видам. Стало меньше сома и судака. Зато в Волге появилось много больной рыбы, а также нежелательных видов рыб, которые не предназначены в пищу, — чуйки, ротана», — согласен с коллегами кандидат географических наук, доцент Чувашского госуниверситета Фёдор Карягин.— Наши малые реки уже не обладают всеми свойствами живой и здоровой воды, в которой должны обитать и растения, и животные, и микроорганизмы«.
С массовой гибелью рыбы сталкиваются и другие регионы. Так, в Дагестане в соцсетях появилась информация о массовой гибели рыбы в махачкалинском озере Ак-Гёль. Эксперты ОНФ вместе с сотрудниками Института экологии и устойчивого развития (ИЭУР ДГУ) отобрали пробы воды озера для проверки на содержание тяжёлых металлов, минеральных веществ, поверхностно-активных веществ, нефтепродуктов и растворённого кислорода. По словам инженера-исследователя ИЭУР ДГУ Шамсудина Самудова, результаты показали очень низкое содержание растворённого кислорода в воде. Эксперт предположил, что нарушение может быть связано с активной хозяйственной деятельностью вокруг озера. Точную причину случившегося сейчас назвать сложно. Однако время, чтобы принять меры и предотвратить дальнейшую гибель рыбы, уже упущено. Дагестанские «фронтовики» предлагают придать озеру статус особо охраняемого объекта, прекратить застройку его берегов и сливы сточных вод.
А в Тамбовской обл. следователи регионального СУ СКР начали доследственную проверку по факту гибели рыбы в Цне. Местные жители сообщили о том, что мёртвая рыба лежит по берегам и в воде — на участке от плотины в пригороде и выше до Соснового Угла и в районе села Донское. По первым подсчётам специалистов Рыбнадзора, погибло не менее 20 тыс. рыб разных видов.
Причина экологической катастрофы пока не выяснена. Но, по словам специалистов, к массовой гибели рыбы могла привести совокупность факторов. Это и кислородное голодание, которое бывает у рыб при аномальной жаре, и возможный сброс отходов в реку. Начальник территориального отдела Александр Захаров полагает, что гибель рыбы может быть связана с так называемым «кипящим» омутом:
— Внешне вода там и правда кипит: со дна на поверхность поднимаются пузыри газа и грязь. Это вызвано гниением органических веществ, скопившихся на дне. Как следствие, там расплодилось множество микроскопических сине-зелёных водорослей, выделяющих смертоносный для рыб газ.
Чтобы избавиться от таких «котлов», нужна расчистка русла Цны, которая не проводилась давно. На Цне стало так много обмелевших участков и растительности, что невозможно проплыть даже на вёсельной лодке, не говоря о катере. Без расчистки реки рыба продолжит гибнуть, и с каждым годом всё больше.
Что происходит с ценой на рыбу?
Удивительно, но в стране с огромным количеством рек, озёр и морей стоимость рыбы на прилавках в 3–4 раза превышает цену мяса. К примеру, 1 кг нерки стоит от 720 руб., 1 кг окуня доходит до 500 руб., а корюшка и вовсе может «порадовать» ценником от 900 руб. При этом цены высоки не только в Центральной России, куда рыбу ещё надо довезти, но и в местах её добычи.
Накрутка — до 80%
Как формируются цены на рыбу, кто должен это регулировать и реально ли вернуть «рыбные дни», рассказывает вице-президент Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Александр Фомин:
— Основную роль в формировании цен играет... сама рыночная экономика. Да, мы добываем довольно много рыбы — порядка 5 млн т в год. Даже если убрать неликвид, в продажу должно идти 4,5 млн т. А это 24 кг на душу населения! Больше, чем рекомендовано Минздравом к употреблению. Казалось бы, ешь и радуйся. Но сами рыбаки её клиентам не продадут — ни 24 кг, ни 4,5 млн т. Этим занимается продавец, который и устанавливает цены на продукт и который прекрасно осведомлён о том, сколько получит за эту партию рыбы на внутреннем рынке, а сколько — если отправит её на экспорт, в ту же Европу или Японию, где покупательная способность населения выше, и принимает решение в пользу экспорта. Из-за этого, к примеру, треска у нас всегда в дефиците. А значит, из-за недостаточной конкуренции (особенно в регионах) и цена на неё всегда будет очень высокой.
Ещё одна причина дороговизны рыбы на нашем рынке — длинная цепочка посредников, выстраивающаяся на пути следования рыбы от рыбаков в центральную часть страны. Так, если минтай в месте вылова стоит 65 руб. за 1 кг, то в процессе перевозки его цена вырастает в 3 (!) раза. И на прилавках мы получаем его уже от 170 руб. за 1 кг. И это дешёвый минтай! А у дорогих лососёвых видов рыб наценка ещё больше.
Единственный выход — вмешательство государства. Чем оно могло бы помочь? Во-первых, сократить количество посредников и помочь рыбакам наладить продажу напрямую в магазины или хотя бы через одного дистрибьютора. Во-вторых, стимулировать принятие законов об ограничении торговых наценок. Для сравнения: на Западе в процессе логистики к цене рыбы добавляется 16%, в России — от 20 до 80%. И установить предельную максимальную цену на рыбу, выше которой она не должна продаваться в сетевых магазинах или на рынке.
В-третьих, чётко просчитать потребности внутреннего рынка и на экспорт отдавать только то количество, которое останется после этого подсчёта. Как только на отечественный рынок хлынет рыба, появится конкуренция, цены естественным образом снизятся. Но пока ни один разговор на эту тему в Госдуме не принял серьёзного оборота.
Кто убрал «рыбный день»?
Его убрал сам рынок. В СССР проблем с рыбой не было. Мы тогда вылавливали 5–7 млн т рыбной продукции, на экспорт ничего не продавали. Такой объём нужно было как-то реализовывать, иначе товар просто пропадёт.
При этом стране не хватало мяса, а тратить валюту на него никто не хотел. В итоге было принято решение заменить необходимый организму белок рыбой. Государство выделяло дотации рыбакам, чтобы те продавали улов по низкой стоимости. 1 кг рыбы стоил около 40–50 коп. на рынке, и ещё столько же каждый рыбак на 1 кг подукции получал от государства. Эти траты госбюджет возмещал за счёт других отраслей экономики. Но делалось всё это не столько ради заботы о здоровье, сколько для того, чтобы люди не возмущались, что мяса нет.
Сейчас же у нас изобилие мяса птицы, доступного по цене. Рыба в этом плане с ним конкурировать не может. Поэтому «рыбные дни» к нам не вернутся.
Ещё не всё потеряно?
Однако в некоторых регионах ситуация не столь катастрофична.
В Татарстане нерест обычно начинается в первой декаде мая — в зависимости от температуры воды. Но в этом году при низком уровне воды низкой сохранялась и её температура, поэтому основные виды рыб «выжидали благоприятных условий», находясь в русловой части водоёмов, образуя так называемые преднерестовые скопления.
— Возможно, что на отдельных участках отнерестились ранненерестующие виды — окунь, щука и плотва, но, по нашим наблюдениям, которые охватывают целиком Куйбышевское и Нижнекамское водохранилища, массового высыхания икры не зафиксировано! — утверждает ст. н. с. Татарского филиала Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) Михаил Горшков. — Я лично вёл наблюдения с 3 по 12 мая, и на участке от Новочебоксарска до Звенигово мы нигде не отмечали высохшей икры. Для нас актуален нерест леща как наиболее многочисленного вида, а у леща нерест состоялся: никакой массовой гибели икры этого вида мы не отмечаем.
Лещ — один из шести видов крупночастиковых видов рыб, промысел которых ведётся в Куйбышевском водохранилище. Пять других — сазан, судак, щука, сом, стерлядь. По этим видам Михаил Горшков и его коллеги дают оценку состояния популяций и выводят объём общедопустимого улова на следующий год. Также оценивается количество и состояние «мелкого частика» — рекомендованных к вылову видов, к которым относятся плотва, густера, синец, берш, налим, жерех, тюлька и др. Но конечная цель учёных — оптимальное и неистощимое пользование водными биоресурсами.
— Насколько сильное воздействие оказал низкий уровень водохранилища на естественное воспроизводство рыбных ресурсов, мы сможем сказать только осенью, — продолжает Горшков. — Пока же по выклеву личинок можно с осторожностью констатировать, что урожайность карповых в этом году ниже обычной.
